Аббасзаде Гусейн - Гудок Парохода
Гусейн Аббасзаде
ГУДОК ПАРОХОДА
Давно уже не было в Баку такой мягкой зимы. Декабрь на дворе, а холода еще
не наступили, дни стоят солнечные, тротуары в городе сухи, и Каспий на
редкость "покоен. Прекрасная погода для рыбалки!
Такую погоду Абузар Оруджев упустить не мог. Ранним утречком собрался, сел
в автобус и поехал в Карадаг - приморский поселок близ Баку. Тут он сошел и
прямиком спустился к берегу моря. Постоял немного, с наслаждением вдыхая
свежий морской воздух, столь отличный от городского. Перед ним простиралась
голубая ширь, вдали, на горизонте, сливающаяся с небом. Всегда при виде
морского простора радовалось сердце старого капитана.
Если б не болезнь, он, Абузар Оруджев, не вышел бы на пенсию, плавал бы до
сих пор. Шестьдесят шесть лет - не предел для настоящего моряка. Его деду,
старому каспийскому боцману Оруджу, было целых восемьдесят три, когда он вышел
в свое последнее плавание,- и он бы плавал еще и плавал, если б его шхуну,
шедшую в Энзели, не вынесло внезапным сильным штормом на подводные камни.
Никому не удалось тогда спастись.
Да, Каспий бывает страшен. Но бывает и ласков, как ребенок. Вон какой он
сегодня тихий! Чуть слышно плещется у прибрежных камней. Тут и там, метрах в
тридцати - пятидесяти от кромки берега, стоят на мелководье "кровати". Это
такие сооружения самодельные, сваренные из старых труб малого диаметра: четыре
длинных ноги и скрепляющая рама. На раме настил из досок. Собственно, это
скорее похоже на табуретки, но бакинские рыболовы называют их "кроватями" -
наверное, потому, что на такой "кровати", зарывшей ноги в плотный песчаный
грунт, человек может не только сидеть, но и вытянуться во весь рост. В
Карадаге много их стояло близ берега, и одна принадлежала Абузару Оруджеву.
Летом он обычно добивался до своей "кровати" вплавь, одной рукой загребая,
а в другой держа над головой спиннинг и узелок с одеждой и едой. Когда же
становилось холодно, Абузар Оруджев прихватывал с собой резиновую надувную
лодку. Вот и сейчас он с помощью велосипедного насоса наполнил ее воздухом и
переправился на "кровать".
Неторопливо насадил на крючок наживку, закинул и закрепил спиннинг.
Проверил, все ли в порядке в сундучке, не шарила ли в нем посторонняя рука.
Братья рыболовы народ честный, но мало ли тут шатается по побережью
постороннего люду! Обычно Абузар Оруджев привозил сюда кой-какую еду и термос
с чаем, а в сундучке, который он сам сколотил на краю "кровати", держал что-то
из посуды, пачку сахара, ведро - ну и все такое. Приезжал-то он сюда не на
час-другой, а на целый день. Вот и сейчас расположился надолго.
Клев, по правде, был сегодня неважный. Уже шло за полдень, а выудил он
всего три рыбешки - небольшую шемаю, которую в Баку называют "шамайкой", и
двух бычков. Другой рыболов на месте Абузара Оруджева, пожалуй, психанул бы,
разозлился на такую ничтожную ловлю, а он - ничего. Не рыбу ловить приезжал
Абузар Оруджев в Карадаг, а побыть у моря, надышаться всласть морским
воздухом. Для того и "кровать" себе поставил. А рыбная ловля - что ж, это
скорее для отвода глаз... чтоб на соседних "кроватях" над ним не смеялись..".
Он лежал на дощатом настиле, закрыв глаза, голову положив на резиновую
надувную подушечку. Можно сказать - с комфортом. Солнце не то чтобы грело, но
все-таки пригревало. Под настилом, в полуметре, плескалась вода о ноги
"кровати", и этот тихий плеск убаюкивал Абузара Оруджева. Ему казалось, что он
снова в своей каюте на пароходе "Шубаны"... мерно пока
