Абрамов Александр & Сергей - Апробация
Александр Абрамов, Сергей Абрамов
Апробация
В лабораторию академик вошел со смутным чувством предубежденности, от
которого так и не мог отделаться. "Трудно быть объективным, когда заранее
убежден в практической бесперспективности открытия, с которым тебе
предстоит познакомиться, - думал он. - Честно говоря, я не должен был
соглашаться на апробацию". Ему вспомнились те же сомнения, побудившие его
самого безжалостно отвергнуть проблему, которой он отдал десять лет жизни
в науке. Как удивлялся и шумел мир! "Человек, заглянувший в будущее, от
него отворачивается" - были и такие газетные аншлаги. Да, он заглянул,
действительно заглянул одним глазком в замочную скважину Времени. Его
приборы, проникшие в область подсознательного, могли воссоздать зрительный
образ человека и среды в любой день и год его предстоящей жизни. Но это
был один вариант будущего - вероятностный вариант. Дерево Времени
ветвисто, и кто мог предсказать, по какой ветви направится капля соха,
идущая от корней... А создавать лишь одну из возможных картинок Завтра -
дело киношников, а не ученых. Открытие оказалось бесперспективным. И
ученый ушел.
Сейчас его снова приглашали к замочной скважине Времени. Только дверь
отворялась не в будущее, а в прошлое. Прогноз Кларка относил
материализацию воспоминаний к половине двадцать первого века, ученик
академика обогнал этот прогноз больше чем на пятьдесят лет. "Зачем вы
пришли ко мне? - спросил академик пригласившего его кибернетика. - Только
по праву ученика? Зыбкое право: я наименее подходящий человек для
апробации вашего опыта". "Именно поэтому, - сказал кибернетик, - если я не
сумею убедить вас сейчас, ваше "против" наверху неизбежно".
Итак, от него ждали одобрения. Старый ученый с любопытством оглядел
обстановку аппаратной, показавшейся ему очень знакомой. Цветные провода с
присосками, извлекавшие из головы испытуемого нужные отпечатки памяти,
загадочные сенсорные устройства, заключенные в пластмассовую оболочку с
глазками индикаторов, пульт с кнопками, и шкала со стрелкой, преследующей
Время, даже большой стекловидный экран мнемовизора - точь-в-точь
телевизорный в бездействии, такой же темный, мутный и лиловато
поблескивающий, - все это он, казалось, знал и трогал в своей бывшей
лаборатории. Невольно он искал что-то новое и невиданное. Таким, пожалуй,
оказалось только световое табло над экраном, сейчас матовое и погасшее.
- Зачем это? - спросил академик.
- Мы показываем здесь крупно дату, чтобы вызвать ассоциативную связь.
Кибернетик с надеждой и тревогой всматривался в лицо своего бывшего
учителя, а тот рассеянно отводил глаза.
- С чего начнем, юноша? - он все еще называл кибернетика юношей, хотя
тому уже было за сорок.
- Садитесь в кресло, профессор. Правое, а налево, у пульта - я.
Против стекловидного экрана стояли привинченные к полу два кресла с
обивкой из бледно-зеленого пенопласта. "Модерн, - неодобрительно подумал
академик, - а на пульте, вероятно, всякие стереоскопические и
стереофонические штучки". Он сел нарочно с размаха, неловко и грузно, но
кресло устояло, а изящная обивка его легко прогнулась, объяв старческие
телеса академика. "Модерн с удобствами", - отметил он, уже смягчившись, а
вслух спросил:
- Воспоминания записываются!
- Обязательно. На специально обработанную магнитную пленку. Изображение
и звук.
- В цвете?
- Конечно. Полная иллюзия жизни. Тона естественные, не очень
контрастные.
- Значит есть и мемориотека?
- Пока всего несколько записей. Большинств
