Библиотека в кармане -русские авторы

         

Аксенов Василий - Папа, Сложи !


Василий Аксенов
Папа, сложи!
Высокий мужчина в яркой рубашке навыпуск стоял на
солнцепеке и смотрел в небо, туда, где за зданием гостиницы
"Украина" накапливалась густая мрачноватая синева.
"В Филях наверное, уже льет", - думал он.
В Филях, должно быть, все развезло. Люди бегут по изрытой
бульдозерами земле, прячутся во времянках, под деревьями, под
навесами киосков. Оттуда на Белорусский вокзал приходят мокрые
электрички, а сухие с Белорусского уходят туда и попадают под
ливень и сквозь ливень летят дальше, в Жаворонки, в Голицыно, в
Звенигород, где по оврагам текут ручьи, пахнет мокрыми соснами
и белые церкви стоят на холмах. Ему вдруг захотелось быть
гденибудь там, закутать Ольгу в пиджак, взять ее на руки и
бежать под дождем к станции.
"Только бы до Лужников не докатилось", - думал он.
Сам он любил играть под дождем, когда мокрый мяч летит на
тебя, словно тяжелое пушечное ядро, и тут уже не до шуток и не
до пижонства, не поводишь, стараешься играть в пас, стараешься
играть точно, а ребята дышат вокруг, тяжелые и мокрые, идет
тяжелая и спешная работа, как на корабле во время аврала, но на
трибунах лучше сидеть под солнышком и смастерить себе из газеты
шляпу.
Он оглянулся и позвал:
- Ольга!
Девочка лет шести прыгала в разножку по "классикам" в тени
большого дома. Услышав голос отца, она подбежала к нему и взяла
за руку. Она была послушной. Они вошли под тент летней
закусочной, которая так и называлась - "Лето". Мужчина еще раз
оглянулся на тучу.
"Может быть, и пройдет мимо стадиона", - прикинул он.
- Пэ, - сказала девочка, - рэ, и, нэ, о, сэ, и, тэ, мягкий
знак...
Она читала объявление.
Под тентом было, пожалуй, еще жарче, чем на улице. Розовые
лица посетителей, сидящих у наружного барьера, отсвечивали на
солнце. Отчетливо блестели капельки пота на лицах. Страшно было
смотреть, как люди едят горячие супы, а им еще подносят
трескучие шашлыки.
- Сэ, - продолжала девочка, - и опять сэ, о... Папа, сложи!
Отец обратил внимание на объявление, на котором было
написано: "Приносить с собой и распивать спиртные напитки
строго воспрещается". Он давно уже привык к этим объявлениям и
не обращал на них внимания.
- Что там написано? - спросила девочка.
- Чепуха, - усмехнулся он.
- Разве чепуху пишут печатными буквами? - усомнилась она.
- Бывает.
Он пошел в дальний тенистый угол, где сидели его приятели.
Там пили холодное пиво. Девочка шла рядом с ним, белобрысенькая
девочка в синей матроске и аккуратной плиссированной юбочке, с
капроновыми бантиками в косичках, а на ногах белые носочки. Вся
она была очень воскресной и чистенькой, такой примерно-
показательный ребенок, вроде тех, которые нарисованы на стенках
микроавтобусов - "Знают наши малыши: консервы эти хороши". Ее
не приходилось тянуть, она не глазела по сторонам, а спокойно
шла за своим папой.
Ее папа был когда-то спортсменом и кумиром трех близлежащих
улиц. Когда он весенним вечером возвращался с тренировки, на
всех трех близлежащих улицах ребята выходили из подворотен и
приветствовали его, а девчонки бросали на него взволнованные
взгляды. Даже самые заядлые "ханурики" почтительно поднимали
кепки, а подполковник в отставке Коломейцев, который без
футбола не представлял себе жизни, останавливал его и говорил:
"Слышал, что растешь. Расти!" А он шел, в серой кепочке
"букле", в синем мантеле, в каких ходила вся их команда
- дубль мастеров, шел особой развинченной футбольной
походкой, которая вырабатывается не от чего-нибудь, а
пр





Содержание раздела