Аксенов Василий - Пора, Мой Друг, Пора
ВАСИЛИЙ АКСЕНОВ.
ПОРА, МОЙ ДРУГ, ПОРА
Роман
Часть I. ПРОГУЛКИ
1. Вся стена была залита лунным светом, только темнели
ниши. Раз, два, три... восемь ниш в крепостной стене вдоль всей
улицы Лабораториум. В каждую из этих ниш можно было влезть,
согнувшись в три погибели, а когда-то ведь они предназначались
для стражников, когда-то в каждой из них стоял стражник в латах
и еще хватало высоты для алебарды. Время нанесло несколько
слоев грязи, земли, булыжников, и вот теперь я, мужчина
среднего роста, сидел скорчившись в одной из этих ниш.
Года два назад я еще мог играть в стражника, мог еще
крикнуть гулко на всю улицу: "Внимание! Опасность!" Сейчас уже
не могу. Сейчас я могу только сесть здесь на камни, вытянуть
ноги в полосу лунного света и, глядя на кости своих ботинок,
бездумно и беспечально выкурить одну за другой три сигареты.
Потом я встал, снял пиджак, вывернул его подкладкой наружу
и положил в нишу. Потом я сделал четыре шага, поднял руки и
обнаружил над головой знакомый выступ, который не сдвинулся за
эти два года ни на один сантиметр. Потом я встал на цыпочки,
быстро, с прыжка, подтянулся и перебросил ноги вверх. Потом я
полез по лестнице.
По стене к башне шла стертая, выветрившаяся, еле заметная
лестница. По-обезьяньи, на четырех конечностях, я пересек
освещенную часть стены и вдруг испытал знакомый страх, когда,
спасаясь от луны, прижался плечом к башне. Я стоял, прижавшись
к башне, смотрел на поблескивающий внизу булыжник и накачивал
себя, накачивал, как будто можно было что-то вернуть. Никогда
не возвращайтесь на старые места, где вам было хорошо. Хорошо?!
Мне было тогда плохо, отчаянно, гнусно, тревожно, зыбко, я
умирал по нескольку раз в день, я весь ходил в липком поту -
ах, как мне было тогда хорошо! Однако все попытки отсечь память
провалились, вот я вернулся на это место, и сейчас, кажется, со
мной происходило то же самое, что и тогда.
Итак, преодолевая массу каких-то унизительных ощущений, я
нырнул в черный провал. Я лез вверх по узкому каменному горлу,
то и дело руками и лицом прикасаясь к влажным стенам, как будто
жабы целовали меня в кромешной тьме, загадочные жабы, явившиеся
из глубины двух последних лет - я лез все быстрее и вылез на
площадку башни.
Голуби взлетели с шумом, все разом. Толкая друг друга, они
устремились в прорехи крыши, в лунное небо, и через несколько
секунд настала тишина. Пыли здесь накопилось достаточно за это
время, пыли и голубиного помета. Тогда мы уживались с голубями.
Иные из них, причастные к тайнам любви, перестали нас бояться и
ходили по балкам над нами, стуча лапками. В этом углу лежал мой
старый плащ. Кто забрал его? Мы были свободны здесь, на этой
улице. Почему-то милиция обходила ее стороной. А ведь ничего
особенно зловещего нет в этой улице - элементарная
средневековая улица.
Я просунул голову в амбразуру и посмотрел вниз, на строй
глухих домов с маленькими оконцами, похожими на амбразуры для
мушкетов (дома эти были очень стары, в них помещались какие-то
забытые всеми на свете склады), на узкую полосу лунного
булыжника, на изгибающуюся крепостную стену, на башни,
выглядывающие одна из-за другой. Почему-то даже туристы не
решаются таскаться ночью по этой улице, хотя она для этих
задрипанных туристов сущий клад.
Только пьяные компании нарушали иногда нашу тишину.
Подъезжала к началу улицы машина и останавливалась: в улицу она
въехать не могла - слишком узка эта улица. Из машины
вываливалась группа орущих рок-н-роллы людей и бе
