Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алексеев Геннадий - Зеленые Берега


Геннадий Алексеев
Зеленые берега
Искать мост
и верить, что он есть -
как же без моста?
Найти мост
и запрыгать от радости
вот он, голубчик!
Взойти на мост
и стоять над рекою времени,
изумляясь -
до чего широка!
Чиновник-то, конечно, он. Да, да, он способен на такое. Он и не на
такое способен. Бог знает, на что он способен. Он способен на все.
Это его фокусы.
Он любит сбить с толку, ошарашить, привести в изумление, потрясти до
основания, одурачить, околпачить, закружить, завертеть, заморочить голо-
ву. Так и ждешь от него подвоха. Так и ждешь, что он выкинет что-нибудь
этакое, что-нибудь непонятное, необъяснимое, невероятное, ставящее в ту-
пик и повергающее в изумление.
Я всегда его обожал. Я всегда им восторгался. Я всегда был от него
без ума. Но я всегда слегка его побаивался и был настороже. Правда, ему
удавалось порой усыпить мою бдительность и обвести меня вокруг пальца.
Притворства ему не занимать. Стоило мне только слегка расслабиться,
чуть-чуть зазеваться и развесить уши...
О, сколько раз я терялся и блуждал среди его надменных колоннад!
Сколько раз меня заманивали в тупики его приветливые с виду аркады!
Сколько раз меня зачаровывали его горделивые, высоко вознесшиеся фронто-
ны - убежища гипсовых, мраморных и бронзовых фигур, взирающих сверху на
проходящих пешеходов и проносящиеся автомобили! А каналы! Их изгибы до-
водили меня до изнеможения, почти до отчаянья (о, как они, однако, кра-
сивы!), а их прямизна меня обезоруживала и подавляла (о, как она между
тем убедительна!). Порою весь я трясся от неизъяснимой робости, глядя,
как плещется мутная вода между безукоризненно прямых, неколебимых гра-
нитных стен, решительно уходящих вдаль - на восток, на запад, на север,
в дождь, в снег, в туман, в ничто. И, замирая от неясных, тревожных
предчувствий, я шел по набережной туда - на восток, на запад, на север,
и шаги мои грохотали в моих ушах.
А фасады, бесчисленные фасады домов, выстроившиеся вдоль бесконечных
улиц, плотно прижавшиеся друг к другу, вроде бы разные, но притом и
очень похожие, вроде бы бесстрастные, но притом и беспокойные, вроде бы
неподвижные, но притом и непрерывно шевелящиеся - приседающие, подпрыги-
вающие, наклоняющиеся то вперед, то назад, норовящие стать боком к улице
или укрыться в глубине квартала, вроде бы безмолвные, но притом и всегда
говорящие что-то, бормочущие что-то, шепчущие что-то, изредка даже кри-
чащие что-то (о нет, я не люблю крика!)!
А темные, бездонные провалы подворотен! А зияющие, беззубые рты па-
радных! И те и другие интригуют, задают загадки, скрывают какие-то тай-
ны, секреты, вызывают смутные опасения, настораживают, но притом и ма-
нят, влекут к себе неудержимо.
А дворы! Сосредоточенные, сумеречные, пустынные, гулкие, будто бы
дремлющие, но не спящие десятилетьями, напряженно чего-то ждущие, всегда
чем-то недовольные, насупленные, с трудом сдерживающие беспричинное
раздражение, почти всегда высокие и нередко страшно узкие, колодцеобраз-
ные, трубообразные (поглядишь вверх - там, высоко-высоко, что-то голубе-
ет, кажется небо), иногда же внезапно широкие, с подобием сквера посе-
редке, с несколькими деревцами и кустиками, с площадками для спортивных
и неспортивных игр, с будками частновладельческих гаражей, с баками для
мусора, с какими-то сарайчиками, а иногда даже с голубятнями (все меньше
в городе голубятников, все меньше!).
А брандмауэры! О них я мог бы писать венки сонетов, элегии и эклоги,
поэмы, романы в стихах, просто р





Содержание раздела