Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алексеев Валерий - Остров Гарантии


Валерий АЛЕКСЕЕВ
ОСТРОВ ГАРАНТИИ
1
Мы решили назвать ее "Лориаль". Откуда взялось это слово, трудно сказать.
Есть в нем что-то ярко-зеленое, подсвеченное розовым, и даже Борька
Лахов сказал: "Все в порядке".
А вообще это была моя идея, потому что у меня есть цветовой слух на
слова.
Любое слово я могу изобразить в виде абстрактной миниатюры шестидесяти
шести цветов. Например, "идиот": это в синей протоплазме расплывается
серый овал.
Буква "И" темно-синего цвета, буква "О" - большой серебряный пузырек,
он светится изнутри и дрожит. Или слово "циник" - цвета желтоватой
бронзовой фольги.
Ночью иногда лежишь в постели, спать не хочется, вот и начинаешь с
закрытыми глазами шептать себе разные слова. А в голове - золотые и
зеленые точки, голубые мотыльки и трава. И вдруг градом, красные, как
вишни, сыплются откуда-то сверху огни. Это я без особой на то причины
вспомнил о Маринке.
Почему Маринка - красный град, я не знаю. Вообще-то у нее розовое имя.
Что в ней такого ярко-красного? Губы бледно-розовые, глаза серые...
Впрочем, я не о том.
Мы сидели в мягких креслах с красной пушистой обивкой и молча страдали.
Кресла были замечательные: низкие, удобные, овальной формы, с такой
дыркой внизу. И, как пишут в фантастических романах, наши усталые мускулы
утопали в мягком, эластичном ворсе материи.
И был у нас свободный день: не воскресенье, а именно свободный, он
вышел нам в награду за кое-какие успехи на столярном фронте. Весь класс
был в мастерской, а мы трое - дома. И оттого, что это случилось среди
недели, когда все нормальные люди работают, у нас появилась потребность
сбиться в кучу, что мы часам к одиннадцати на Борькиной квартире и сделали.
Окна были задернуты плотными коричневыми шторами, под боком шуршал
магнитофон, а экран телекомбайна беззвучно мерцал голубым. Никаких передач
в это время не было, просто нам было приятно сидеть в насыщенной
электрическим треском тишине.
Мы горько пели. Сначала Борька исполнил соло "Босс нам отдал приказ
лететь в Кейптаун...", и нам понравилось: уж очень одиноко было у нас на
душе. Потом мы все втроем затянули "На корабле матросы ходят хмуро...", и
нам понравилось тоже. Тогда мы вдохновились, включили магнитофон и спели
на пленку "В таверне шум и гам и суета...". А это, как известно, есть
вторая серия песни про Билля. Тут бедняга Билль наконец нашел этого
негодяя боцмана и рассчитался с ним, как полагается.
К древним песням нас пристрастил Борька, а ему это пристрастие
передалось от отца, который в молодости собирал для души городской
фольклор. Качество записи у него было далеко не блестящее, исполнение
тоже, у нас получалось намного лучше.
Записались мы, сели поближе и стали слушать свои мужественные голоса.
Но тут нам помешали. Вошла тетя Дуня, пригорюнилась в дверях, слушала,
слушала, а потом сказала:
- Господи, воют, как домовые...
- Шпионка, - убежденно сказал Борька, когда тетя Дуня ушла. - Ее здесь
и оставили специально, чтобы за мной шпионить. Я бы и один прекрасно
прожил.
- Далеко укатили твои? - спросил я.
- Да опять в Европу, - небрежно ответил Борька. - И кто их только туда
пускает? Обещали "Панасоник" привезти - и фигу вам. Одним вот этим ящиком
отделались.
- Как бы им старушка чего не написала... - осторожно сказал Шурик. - Ты
с ней помягче как-нибудь.
- С кем, с теткой Дуней? Да она полуграмотная. Я за нее сам все письма
пишу.
Что хочу, то и сочиняю. Конечно, обострять не стоит, потому что она
может и другого писаря найти. За неделю





Содержание раздела