Алексин Анатолий - Поздний Ребенок
Анатолий Алексин.
Поздний ребенок
Журнал "Юность", No 5, 1968 г.
OCR by Michael Seregin
1
Меня ждали шестнадцать лет...
Ужасно быть поздним ребенком! Я-то уж знаю! Ранние дети появляются
быстро, сами собой, как отметки в дневнике, если ты пошел в школу. А
позднего ребенка ждут не дождутся и, когда наконец дожидаются, начинают
проявлять такую любовь, такое внимание, что ему хочется сбежать на край
света, а то еще и подальше.
Родители ему говорят: "Мы тебя ждали! Так ждали!.." - будто он
задержался в кино или на улице.
Я - поздний ребенок. Мои родители сразу хотели иметь мальчишку, а
заимели Людмилу... Это моя сестра. Все втроем, вместе с Людмилой, они
мечтали, чтоб я родился. И вот через шестнадцать лет мечта их сбылась!
Поздновато, конечно. Но что же я мог поделать?
Я не помню, с какого возраста я себя помню. Но в ту пору, с которой
помню, я часто, казалось, слышал: "Ты - сюрприз! Ты - драгоценный
подарок!" Теперь мои родители стесняются громких фраз. Может быть, и раньше
они таких точно слов не говорили. Но какие-то вроде этих... Я стал
драгоценным подарком, как чашка, которая, нарядная и чистая, стоит за
стеклом, но из которой никогда не пьют чай.
Меня берегут! Конечно, каждый по-своему, потому что у каждого взрослого
в нашей семье свой характер.
Вот, например, если я собираюсь куда-нибудь в лыжный поход, мне
запрещают все трое. Но запрещают по-разному.
Первым, конечно, отец. Он огромный мужчина. Похож на Хемингуэя, который
висит над столом у Людмилы. Только без бороды. Но такой же седой и в
морщинах.
В жизни ему приходилось трудно, и поэтому он хочет, чтобы я от всего
получал удовольствие. Нет, он не откажет впрямую: он попытается, чтоб и это
мне было приятно. Даже отказ!
- По долинам и по взгорьям? - пропоет он так, что будет слышно внизу,
во дворе: у отца громкий, раскатистый голос. И он любит цитировать песни.
Не стихи, не пословицы, а именно песни. - В движеньи мельник жизнь ведет,
в движеньи!..
Отец обязательно пропоет что-нибудь на подходящую тему. В эти минуты,
мне кажется, он усиленно соображает: придумывает, как бы не огорчить меня
своим отказом, а, наоборот, доставить мне удовольствие. От напряжения лицо
его становится красным. Краска ползет к ушам, заливает всю шею. Из-за белых
волос это особенно заметно.
Он говорит так громко, будто объявляет со сцены:
- А я хотел пойти с тобой завтра в кино! Ты ведь тоже хотел?
Я соглашаюсь. Хотя меня гораздо больше тянет в лыжный поход. Я не спорю
с отцом. Бесполезно: я поздний ребенок, меня берегут.
- Хочешь, любое, мой сын, выбирай! - поет отец громким голосом хана
Кончака из оперы "Князь Игорь". Иногда он переиначивает слова арий и песен
по-своему, чтобы они подходили. - Любое, мой сын, выбирай!.. Но раз ты
хочешь идти в кино, я ликую!
Он долго еще ликует. Так, что слышно внизу, на улице.
По правде сказать, не только отец - все в нашем доме говорят громко,
потому что мама не очень хорошо слышит. Это случилось, когда я родился.
Значит, поздние дети, которых так ждут, приносят не только радость... Мне
не сказали, что это из-за меня, чтобы не огорчать. Но я-то уж знаю! Однажды
я слышал, как доктор сказал: "Последствия родов. Вряд ли пройдет". Уж лучше
бы я не рождался!
А сама мама говорит очень тихо. Иногда она тоже шутит, но с какой-то
грустной улыбкой. Что бы у нас ни случилось, она всегда считает, что это к
добру. И не поймешь, всерьез ли она так считает.
- Это даже хорошо, - говорит она, - что я многое пропускаю мимо ушей:
