Библиотека в кармане -русские авторы

         

Алексин Анатолий - Саша И Шура


OCR -=anonimous=-
Анатолий Алексин.
Саша и Шура.
"НЕ ЗАБУДЬ ПРО САМОЕ ГЛАВНОЕ!"
Всю свою сознательную жизнь я мечтал ездить и путешествовать.
Помню, например, когда я был ещё совсем маленьким, я каждый день ездил
с бабушкой на трамвае в детский сад. Тогда я мечтал стать вагоновожатым.
Дома я вытаскивал на середину комнаты старый деревянный чемодан и ставил
его "на попа".
Это был электромотор. Сам я усаживался на табуретке перед чемоданом и
три часа подряд вертел ручку от мясорубки. На "поворотах" я постукивал
чайной ложечкой по дну старой, закопчённой алюминиевой кастрюльки - давал
звонки. "Лезут под самые колёса! Жизнь, что ли, надоела?" - бормотал я
себе под нос. Я слышал, что так именно ругаются вагоновожатые.
За моей спиной были расставлены стулья. На самом последнем стуле всегда
сидела бабушка с кожаной авоськой на груди (я приспособил к сумке
верёвочные тесёмки).
Бабушка была одновременно и кондуктором и контролёром. Но только иногда
бабушка засыпала, уронив голову на авоську, - наверное, уставала от
длинного пути. И тогда я вместо неё шёпотом объявлял остановки и шёпотом
кричал на пассажиров:
"Ну, что остановились? Проходите вперёд, там люди на подножке висят!"
Но на самом деле в моём вагоне был только один взаправдашний пассажир -
чёрный кот по имени Паразит. Это бабушка его так назвала за то, что он
однажды съел целую миску куриных котлет. Больше кот никогда ничего не
таскал, а имя за ним так и осталось. Только называли мы его не как-нибудь
грубо, а, наоборот, очень даже ласково: Паразитиком или даже Паразитушкой.
Наш чёрный кот не был знаком с правилами уличного движения - он то и дело
выпрыгивал из вагона на полном ходу.
Я резко тормозил, бабушка штрафовала Паразита. Но это на него нисколько
не действовало, и он снова выпрыгивал на ходу, не понимая, что рискует
жизнью.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды, в воскресенье, мы с мамой не
поехали в Химки. Там я первый раз увидел большие, какие-то очень важные и
неторопливые пароходы - и сразу захотел стать капитаном дальнего плавания.
Стулья расставлялись по-прежнему, но сам я залезал в перевёрнутую вверх
ножками табуретку, которую ставил на обеденный стол. Это был капитанский
мостик. Паразит даже в самые сильные штормы смело выпрыгивал за борт. А я
с мостика бросал ему надутую велосипедную шину - это был спасательный круг.
Но больше всего я мечтал поехать куда-нибудь далеко-далеко, без мамы,
без папы и вообще без взрослых. Чтобы никто не говорил мне, что пить воду
из бачка опасно (а вдруг недокипела!), стоять у открытого окна рискованно
(вдруг искра от паровоза в глаз попадёт!), а переходить на ходу из вагона
в вагон просто-таки смертельно. И чтобы я мог, как Паразит, бегать и
выпрыгивать куда и как захочу.
Прошло много лет... И вот наконец моя мечта сбылась! Я поехал один, да
ещё на поезде, да ещё на всё лето, и не куда-нибудь на дачу, а далеко - в
другой город, к маминому папе, то есть к моему дедушке.
Правда, мама попыталась с самого начала всё испортить. Она как вошла в
вагон, так сразу тяжело вздохнула, словно у неё горе какое-нибудь
случилось:
- Вот приходится сына одного отправлять. Может, возьмёте над ним
шефство, товарищи?
У окна, спиной к двери, стоял военный. Он был невысокого роста, но
такой широкоплечий, что загораживал всё окно, и мы сперва даже не могли
увидеть бабушку, которая стояла на перроне и тихонько помахивала нам одной
только ладошкой.
Услышав мамины слова, военный обернулся, и я увидел, что это





Содержание раздела