Алексин Анатолий - Ты Меня Слышишь
Анатолий Георгиевич Алексин
ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?..
Вечером с самолета поселок выглядел светящейся точкой, немигающим
маяком, который затерялся в бескрайнем таежном море.
А геологу, вышедшему из леса, поселок показался большим городом: глаза
его за три месяца отвыкли от ярких огней, а ноги - от асфальта и
булыжника. Он привык бродить тропками - и сейчас без надобности переходил
с одной стороны улицы на другую, словно измеряя ее ширину. Да и вообще все
радовало его в этом поселке, потому что здесь ровно через полчаса он
должен был услышать голос жены. Нет, не увидеть ее, а только услышать...
Он остановился возле одноэтажного домика и прочитал слова над дверью,
которые показались ему словами долгожданной телеграммы, написанной белыми,
слегка фосфоресцирующими буквами на синей стеклянной табличке:
"Почта, телеграф, телефон". В этот поздний час маленькие полукруглые
оконца почты были уже заставлены картонными щитками с категоричным словом
"Закрыто". А телеграф и переговорный пункт, как всегда, бодрствовали.
Над столом с бугорками засохшего клея и чернильными кляксами, на
котором днем писали письма, заклеивали конверты и бандероли, сейчас
склонились люди, ожидавшие вызова телефонистки. Они не разговаривали друг
с другом, потому что все время напряженно прислушивались, боясь упустить
тот миг, когда оживет, зашуршит, задышит микрофон и голосом телефонистки
назовет номер кабины и имя далекого города, которое прозвучит для них как
имя близкого человека, живущего там. И они бросятся в застекленную кабину,
чтобы сказать что-то самое важное, потому что в минуты, скупо отпущенные
для междугородного разговора, нужно говорить только о самом главном.
Каждый десятки раз повторял в уме, заучивал наизусть то, что он скажет, не
догадываясь, что заученные слова от волнения забудутся и вместо них
прозвучат какие-то совсем другие, бессвязные слова и вопросы, которые,
быть может, гораздо точнее передадут все, о чем надо сообщить и что надо
выразить.
И каждый почему-то кричал в трубку: "Ты меня слышишь? Ты меня
слышишь?.." Это вовсе не значило, что телефонная линия плохо работает. И
не значило, что люди хотят проверить, как слышен их голос. В эти слова они
вкладывали какой-то другой смысл...
Впрочем, в кабины устремлялись не все, а лишь самые счастливые. Иногда
же, подышав в микрофон и словно бы сочувственно вздохнув, телефонистка,
вместо того чтобы назвать номер кабины и имя города, приглашала ожидавших
к своему окошку. Это означало, что где-то далеко-далеко, за тридевять
земель, телефон звонит особыми долгими гудками понапрасну... Там никто не
снимает трубку: дорогой человек, которого здесь называли абонентом, не
ждет...
Но геолог знал, что его звонка ждут с нетерпением.
Именно сегодня, сейчас... И поэтому, присев к столу, он как и все
другие, начал медленно редактировать текст много раз обдуманного разговора.
Потом он взглянул на телефонистку, сидевшую за стеклянной перегородкой.
Эта худенькая девушка все делала так деловито, так по-взрослому, что
нетрудно было догадаться: еще совсем недавно она была школьницей.
Выписывая квитанции, она низко склонялась над столом, аккуратно выводила
буквы и даже высовывала кончик языка, ну точь-в-точь так же, как, наверно,
писала в школьном классе сочинения по литературе или контрольные по
математике.
Однако геолог, как и все ожидавшие вызова, благоговел перед этой
девушкой: она могла сокращать расстояния, прекращать разлуки, соединять
человеческие сердца. Геолог почему-то всп
