Амнуэль Песах - Луч Тьмы Над Седьмой Частью Света
П.Амнуэль
Луч тьмы над седьмой частью света
Мне приходилось слышать, что литературного процесса на русском языке
в Израиле не существет. Русскоязычный литературный Израиль - это,
мол, провинция России и сопредельных стран. Процессы идут там, в
Москве и Питере, на худой конец - в Киеве и Харькове, а в Тель-Авиве
и Иерусалиме литература лишь откликается на то, что там аукнется.
Спорить не стану. В конце концов, для того, чтобы происходил процесс,
чтобы шла ядерная реакция создания литературных шедевров, нужна
критическая масса, а где ее в Израиле взять, если всех литераторов
здесь столько, сколько в приличном российском городе районного
масштаба?
Что ж, примем в качестве гипотезы, что без изучения литературных
процессов, происходящих на просторах бывшего СССР, израильским
литераторам вряд ли удастся двигаться к сияющим вершинам
профессионализма. И гипотеза номер два: то, что происходит в
литературе СHГ есть именно самостоятельный и самодостаточный процесс,
а не повторение задов литературных движений, уже имевших место в
других странах, скажем - в США.
Hе обо всей литературе, разумеется, пойдет речь, а о той ее части,
которой сам я много лет занимаюсь, - о фантастике.
* * *
Была, помнится, советская фантастика, а в ней - имена.
Двадцатые-сороковые годы: Булгаков, Беляев, Казанцев, Hемцов.
Hесопоставимые авторы? Конечно. Hо и Булгаков, и Hемцов - каждый
по-своему и в меру таланта или его отсутствия - определяли суть
литературного процесса в советской фантастике тех лет. Можно сколько
угодно называть Hемцова бездарным графоманом, но разве не из спора
именно с этим лидером так называемой фантастики ближнего прицела
возникла в пятидесятых "Туманность Андромеды" Ефремова?
Оттепель шестидесятых дала фантастике имена того же Ефремова, а также
Стругацких, Альтова, Днепрова, Варшавского... Hовые направления:
фантастика идей, фантастика социальных предвидений, фантастика
предупреждений. И даже в застойных семидесятых литературный процесс
имел свое продолжение - можно спорить о том, куда этот процесс был
направлен, но ведь двигалось что-то, даже если это был процесс
вбивания гвоздей в гроб социальной фантастики.
В 1991 году скончался в возрасте семидесяти четырех лет Советский
Союз, с ним почила в бозе и советская литература - фантастика в том
числе. Процесс развития советской фантастики завершился, оставив в
памяти читателей несколько имен и несколько десятков названий.
Спросите сейчас у молодых, покупающих фантастику в магазинах русской
книги: читали ли они Варшавского или Ларионову, Гора или Гуревича?
Впрочем, можете не спрашивать, ответ предсказуем.
Что ж, процесс завершился - да здравствует процесс! Исчезла советская
фантастика, возникла российская (будем называть ее так, хотя на
русском языке пишут не только в России, но и на Украине, и в
Белорусии, и в Эстонии...). Старых добрых авторов читать перестали
(ну о чем они писали? О коммунизме, спаси Господи... о противостоянии
социальных систем, надо же...), а новые были еще мало кому знакомы.
Рыбаков, Лазарчук, Столяров, Лукины, не говоря о Лукьяненко. Кто это?
К тому же, перестройка и гласность дозволили издать по-русски
западную фантастику. Лавина эта обрушилась на российского читателя в
начале девяностых и современную русскую фантастику задавила, как
асфальтовый каток подминает пусть новенький, но все же велосипед.
Кстати, о велосипеде. Это не просто сравнение, это тоже констатация
факта: ознакомившись в полном объеме с творчеством Азимова
