Андреев Леонид - Письма О Театре
Андреев Леонид
ПИСЬМА О ТЕАТРЕ
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
Только поставить некоторые вопросы - вот скромная цель настоящих листков,
отрывочных и кратких. И если некоторые мысли мои покажутся вам
парадоксальными, страх - чрезмерным и надежды - преувеличенными, то вините не
меня, а обширность темы, сложность вопросов, связанных с проблемой театра,
новизну некоторых факторов, только что вошедших в жизнь театра и не имеющих за
собою ни истории, ни литературы...
I
Едва ли какое-нибудь другое изобретение было встречено с большим
недоверием и даже пренебрежением, нежели кинематограф - живая фотография. Если
вся мировая улица и низы интеллигенции с восторгом и упоением отдались власти
"кинемо", то на верхах к нему отнеслись холодно и враждебно. Уже невозможно
стало не замечать тех бесчисленных вечерних огоньков, которыми снаружи
украшает себя кинемо, не видеть пестрой толпы, волной приливающей к его
дверям, - а о нем все молчали, притворялись, что не замечают, или искренно
думали, что это - одна из тех пустых забав, вроде скетинг-ринка, какими время
от времени увлекается переменчивая и пустая улица. Одна-две нерешительных
статьи в толстых журналах, превосходная, но мало оцененная и замеченная статья
г. Чуковского, смутные слухи о каких-то протестах в Германии против растущего
захвата кинемо, - это почти все, чем до сих пор было у нас ознаменовано
вступление в жизнь чудесного гостя. Когда года два или три назад я впервые
заговорил с некоторыми из писателей о громадном и еще неосознанном значении
кинематографа, о той выдающейся роли, какую суждено ему сыграть при разрешении
проблемы театра, я мог вызвать только усмешку и упреки в излишнем
фантазерстве.
И всего удивительнее было то, что театр, который всем существом своим
заинтересован в кинемо, связан с ним узами кровного родства, - как будто вовсе
не замечал своего богатого и вульгарного американского дядюшку. Не замечал
даже и в ту трагическую для себя минуту, когда под напором кинемо сам пошел на
улицу, занял место рядом с вечерними зелено-красными огоньками под именем
"театра миниатюр".
Кажется, это отношение несколько изменилось, о кинематографе уже пробуют
говорить серьезно. Но вот на днях мне привелось случайно услышать целый ряд
писателей и артистов, говоривших о кинемо-театре, и я убедился, что по
существу своему кинемо продолжает оставаться все тем же странным незнакомцем,
развязным и в достаточной степени противным для эстетически и умственно
воспитанных людей. Художественный апаш, эстетический хулиган, холостой и
грабительский привод на колесо истинного искусства, - вот как определялось
отношение большинства говоривших к чудесному гостю. Ставились и такие вопросы:
прилично ли уважающему себя актеру выступать в кинемо? Слышались и такие
патетические возгласы: как ни воспевайте ваш кинемо, он никогда не убьет
театра, как цветной фотографии никогда не убить живописи!..
И никто даже из говоривших в защиту кинемо-театра не указал на то весьма
возможное обстоятельство, что именно ему, кинематографу, ныне эстетическому
апашу и хулигану, суждено освободить театр от великого груза ненужностей,
привходящего и чуждого, под тяжестью которого сгибается и гибнет современная
сцена, хиреют драматурги, вырождается и слабеет некогда мощное и царственное
слово высоких трибун.
II
Нужно ли театру действие в его узаконенной форме поступков и движения по
сцене, - форме, не только принятой всеми театрами, но и исповедуемой как
единственно необходимая и спасительная?
Н
