Арбитман Роман - Золушка В Отсутствие Принца
Роман Арбитман
Золушка в отсутствие принца
Отечественная научная фантастика в ее привычном воплощении умерла с
настулением свободы
(Фото: Макс Новиков)
В 1938 году на страницах "Литгазеты" писатель Александр Беляев назвал
нашу фантастику Золушкой - и тем самым обозначил ее статус на десятилетия
вперед. В одно емкое слово вместилось и униженное состояние всей этой
области литературы (которую третирует мачеха-критика), и ее протеизм (от
кухонной замарашки до принцессы), и даже печальная ее зависимость от хода
часовой стрелки (отмеряющей срок, после которого золотая карета всеобщего
признания может опять превратиться в тыкву).
Одно время роль Золушки была у нас просто уникальна. То, за что ее
толстым старшим сестрам давно поотрывали бы головы, ей самой сходило с рук
- благо власти предержащие не больно интересовались трудами какой-то
замарашки из литературно-кухонной резервации. С середины 60-х и до начала
90-х научная фантастика в СССР переживала настоящий расцвет, став по
необходимости "нашим всем". Социальная сатира, роман-предупреждение,
триллер, неангажированная публицистика, философский трактат - все жанры (в
том числе и скучные) могли прятаться под сенью дружных букв "НФ".
Однако ничто не вечно. Поиски фиг в кармане закончились вместе с СССР.
Праздник свободы ознаменовался концом НФ - в ее привычном воплощении.
Запретные жанры покинули свое убежище и начали самостоятельную жизнь. Что
же теперь осталось собственно фантастике как ветви литературы?
Паразитировать на былых заслугах?
Дать себе засохнуть? Прикрыться глянцевой обложкой и лечь на прилавок
рядом с детективом?
Старая гвардия К концу столетия из патриархов жанра мало кто уцелел.
Великое братство Стругацких исчезло со смертью старшего брата. Тандем
Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова распался с уходом Лукодьянова.
Еремей Парнов, еще раньше оставшийся без Михаила Емцева, ушел в детектив.
Кончина Генриха Альтова вынудила умолкнуть и Валентину Журавлеву. Из
многих и многих, кто дебютировал в 60-е и активно действовал в 70 - 80-е,
на плаву по сути остались только трое: Кир Булычев, Владимир Михайлов и
Ольга Ларионова.
Все трое не изменили всерьез своих подходов к жанру-кормильцу. Каждый
лишь зафиксировал привычный status quo и черпает из себя, прежнего...
Ольга Ларионова, некогда известная как автор "лирической фантастики" (то
есть произведений с преобладанием трепетных семейно-бытовых коллизий), еще
десять лет назад решила соединить свои навыки с жанром "космической
оперы". Была сочинена повесть "Чакра Кентавра", в основе которой оказалась
брачная идиллия земного космонавта Юрия и внеземной принцессы Сэнии.
Идиллию пытались разрушить коварные крэги (разумные птицы). Не так
давно увидел свет роман "Евангелие от крэга" - уже третья книга цикла о
людях и птичках, продолжающих гадить гуманоидам.
Увы, старая лирическая закваска дурно повлияла на новый сюжет: вместо
того чтобы схлестнуться с птичками, герои и героини долго выясняют
отношения и по-броуновски перемещаются с места на место...
Как и Ларионова, Булычев сделал ставку на инерцию и ностальгию. Те, кому
сейчас за тридцать, помнят Алису Селезневу, и для них имя писателя -
знакомый брэнд. Однако тиражированием вечно юной, как консервированная
курица, Алисы фантаст не ограничивается. Характерным примером творчества
нынешнего Булычева является его цикл "Театр теней" (начатый романами "Вид
на битву с высоты" и "Старый год"). Фантаст решил создать российский
вариант "Секретных
