Арсеньева Елена - Самозванка, Жена Самозванца (Марина Мнишек И Лжедмитрий I)
love_history Елена Арсеньева Самозванка, жена Самозванца (Марина Мнишек и Лжедмитрий I) Говорят, что браки совершаются на небесах! Но разве это относится к венценосным женихам и невестам, которые знакомились лишь накануне венчания?
Их, государей и правителей больших и маленьких стран, ждала всенародная любовь и поклонение. Но права на свою собственную любовь они не имели... Приходилось обзаводиться тайными и официальными фаворитами, появляясь со своей «второй половиной» лишь на официальных приемах.
Но иногда повенчанные царственные персоны влюблялись друг в друга, и тогда их союз становилсяпоэтическим преданием, счастливой сказкой. Королева Франции Анна Ярославна и ее муж Генрих I, Мария Темрюковна и Иван Грозный, Екатерина II и Петр III — об этих и других историях любви и ненависти рассказывают исторические новеллы Елены Арсеньевой...
ru ru Roland roland@aldebaran.ru FB Tools 2006-09-03 5D5FD6CB-A4BE-4149-B656-3A7F5D2568D2 1.0 Браки совершаются на небесах Эксмо Москва 2003 5-699-04590-2 Елена Арсеньева
Самозванка, жена Самозванца
(Марина Мнишек и Лжедмитрий I)
Этот день он запомнил на всю жизнь…
В Брагин к князю Адаму Вишневецкому приехала его родня: брат Константин с женой Урсулой и сестрой жены, а также отцом обеих дам, воеводою сендомирским, — весьма важным, даром что низкорослым, шляхтичем. Готовилась охота. Это была любимая забава шляхты.
Знатный пан не упустит случая пощеголять своими собаками, соколами да кречетами, ну а гости рады похвалиться блеском конских уборов, красотой скакуна, а главное — своей ловкостью и удальством!
На псарне шум и суета стояли небывалые. Народ бегал туда‑сюда, грязи развезли — шагу не шагнуть! И вдруг вбежал какой‑то хлопец с криком, мол, приезжая панна Марина Мнишек, сестра пани Урсулы Вишневецкой, желает взглянуть на щенят нового помета — с тем, чтобы отобрать себе добрую борзую. И через минуту во дворе появилась уже готовая к выезду в поле всадница на серой в яблоках, небольшой, будто точеной кобылке, а вслед за ней — и ее отец.
Шляхта принялась разметать грязь и пыль перьями своих шапок, слуги рангом пониже бухнулись на колени, ибо пан Юрий Мнишек был ближайшим другом прежнего короля, Сигизмунда‑Августа, да и нынешним не обижен. Пан не чинясь спрыгнул с коня прямо в грязь да и скрылся в сарае, ну а вельможная панна, сидя в диковинном седле, замешкалась, даром что стремянной и коня придержал, и колено подставил, чтоб удобнее с седла сойти.
А куда сойти? Не в жидкую ведь кашу глиняную!
Григорий, стоявший с прочими на коленях, исподтишка косился на панну. Еще бы она не замешкалась, не желая запачкать в грязи свои крошечные замшевые сапожки! Райская птичка, а не девица.
Сидит на тонконогой кобылке с блистающей, каменьями украшенной упряжью, — вся такая маленькая, словно куколка выточенная, для охотничьей забавы в мужской костюм наряженная. Девка в шароварах!
Такой уж обычай был в Польском королевстве, приводивший даже средового[1] толстого монаха в немалое смущение, а уж о молодых хлопцах, конечно, и говорить нечего! Берет ее был украшен перьями и такими же самоцветами, как упряжь лошади. Носик у панны Мнишек был маленький, дерзкий, а глаза — ох, какие же у нее огненные глаза…
Григорий подавил пылкий вздох — словно очухался. Сорвался с места, скинул с плеч кунтуш — и швырнул его как раз на то место, куда ступила бы панна Мнишек, если бы решилась сойти с лошади.
Она только раз на него глянула, а Григорию почудилось, что в него ударило молнией. Так и закачался! Но тут недогадливая двор
