Библиотека в кармане -русские авторы

         

Астафьев Виктор Петрович - Дорога Домой (Публицистика)


Виктор Астафьев
Публицистика. Сборник "Дорога домой"
Неистовая книга
О книге Дальтона Трамбо "Джонни получил винтовку"
Самые великие антивоенные книги написаны теми, кто познал войну в
окопах, грубо, по-солдатски говоря, испытал ее "на собственной шкуре". И
всегда, во все времена неодолимо тянет воина на то место, где пролита его
кровь и кровь его товарищей, словно бы хочет человек отмучиться навсегда
последней мукой, испытать последнее страдание там, где он страдал в войну,
и успокоиться. Но никогда еще, ни одному человеку достичь этого желанного
покоя не удалось. Наоборот, память начинает терзать бывшего окопника с
нарастающей болью и силой.
Больная память. Вот как она мучается и мучает человека: "Рахе,
сгорбившись, сидит в окопе. Вот остатки ремня, два-три котелка, ложка,
поржавевшие ручные гранаты, подсумки, а рядом - мокрое, серо-зеленое сукно,
вконец истлевшее, и останки какого-то солдата, наполовину уже
превратившегося в глину. Он ничком ложится на землю, и безмолвие вдруг
начинает говорить. Там, под землей, что-то глухо клокочет, дышит
прерывисто, гудит и снова клокочет... ему слышатся голоса и оклики. Рахе
встает и бредет дальше, бредет долго, пока перед ним не вырастают черные
кресты, ряд за рядом, построенные в длинные колонны, как рота, батальон,
полк, армия... перед этими крестами рушится здание громких фраз и
возвышенных понятий... страшным обвинением дышит эта ночь, самый воздух, в
котором еще бурлит сила и воля целого поколения молодежи, поколения,
умершего раньше, чем оно начало жить".
Герой романа Ремарка "Возвращение" Рахе может видеть, слышать,
проклинать войну и тех, кто ее сотворил, он может в отчаянии даже покончить
с собой, уйти к братьям по окопам, которых он "слышит" в земле, ибо на
земле он братства не нашел.
А вот герой романа Дальтона Трамбо "Джонни получил винтовку", Джон
Бонхэм, не может ничего. На войне взрывом снаряда у него оторвало руки и
ноги, "сняло" лицо. Он не может говорить, видеть, есть и даже плакать. В
каком-то ему неведомом госпитале Джонни держат как экспонат: давая дышать и
питаться через зонд, испражняться - через катетер.
Все убито в человеке, кроме разума, памяти, кожных ощущений да
способности шевелить головой. Человек этот, или остатки его, весь теперь
принадлежит себе и может сколько угодно думать, вспоминать. "Парни всегда
сражаются за свободу..." - таково внушенное ему убеждение, но на смену уже
приходит сомнение: отчего же тогда не сражаются за свободу те, кто посылал
и посылает парней в пекло войны? Им что, свобода не нужна? "Америка с боями
прокладывала себе путь к свободе. Сколько тогда полегло ребят?! А что в
итоге?! Намного ли у Америки больше свободы, чем у Канады или Австралии,
которые за нее не сражались?" И дальше, дальше трудно пробивается мысль
бывшего солдата Джона Бонхэма к такой сложной для него, но всем давно
известной истине, которая, правда, не меняется в своей сути со дня
творения: "Всегда хватает людей, готовых пожертвовать чужой жизнью. Они
удивительно горласты и способны без конца разглагольст- вовать. .."
Прочитавши это, начинаешь понимать, отчего роман Трамбо, написанный в
тридцатые годы, экранизированный в 1943-м, подзамалчивался в Америке и
трудно достиг берегов тех земель, где живут "мирные люди", но их
"бронепоезд" постоянно "стоит на запасном пути", и они вроде бы против
войны, но не всякой - есть ведь войны локальные, "освободительные", и
просто походы в соседнюю страну затем, чтобы навести там порядок





Содержание раздела