Бабкин Михаил - Повестка
Михаил БАБКИН
Повестка
Леониду Яковлевичу Дидруку до чертиков надоела демократия. Не то чтобы
совсем, в полном своем понимании, а только ее материальные последствия - на
предмет денег и покушать.
Понять Дидрука было можно. Всю свою жизнь он прослужил прапорщиком в
армии, где все было ясно и понятно, кроме неуставных взаимоотношений. Зарплату
давали вовремя, одевали, обували. Да и политикой мозги не засоряли. Она всегда
была одна и та же: мы - хорошие, они - плохие. И никаких полутонов. По
увольнении на пенсию он получил однокомнатную квартирку в центре города -
Леонид Яковлевич был холост, - нормальную пенсию и полную жизненную свободу,
то есть узаконенное право бездельничать и пить вино в рабочее время. И тут на
тебе - демократия навалилась!
"Друзья по вермуту" после двух-трех совместных бутылок пытались объяснить
ему, как теперь стало здорово: по телику то каратэ с мордобоем, то народные
скандалы с забастовками; про политиков любому вся подноготная известна, баб
голых тоже показывают. Развлечение! Опять же - вино в магазинах и ларьках
круглосуточно. А что "мерседесы" опять в этом году подорожали на тысячу
баксов, так плюнуть и забыть - трамваи пока ходят, когда электричество есть.
Дидрук с ними упорно не соглашался, поэтому "друзья по вермуту" иногда били
Леонида Яковлевича из-за идейных разногласий, хотя и пили за его счет. В
общем, демократию отстаивали.
Сегодня Леонид Яковлевич был в особенно плохом настроении, грустный
какой-то был. Газету из ящика украли, бутылки в магазине не приняли, пришлось
грузчикам по дешевке сдавать. По радио передали, что Ленина в землю вскоре
закопают, а Мавзолей по кусочкам иностранцам за валюту продавать будут. На
сувениры. Дидрук как это услышал, так весь больным сделался. И решил - баста!
Пора с этим кончать. Купил вермута, колбасы, три международных конверта и кучу
марок. Зашел напоследок к "друзьям", попрощаться:
- Прощайте! - так и сказал он им, - может, более и не свидимся.
Те, конечно, перепугались, отговаривать его стали: не вешайся, мол, грешно
это, попы отпевать не станут. Плюнь на обиды, не со зла ведь били, а так, для
воспитания.
Отмахнулся от них Леонид Яковлевич, закручинился от людской глупости и
домой пошел. Даже "на посошок" не выпил. Вот еще, вешаться! Как сами свою
алкашную жизнь кончают, так и от других такого же ждут. Дудки!
В прихожей Дидрук смахнул с пальто и шапки снег, разделся, оглядел себя в
зеркало - плотный, коренастый, рост средний, усы мокрые, - обтер лицо рукавом
свитера и поспешил на кухню.
Кухня, как у всех холостяков, была его любимым местом. Здесь всегда не
холодно, еда под боком, стол есть, окно во всю стену. Уютно! Леонид Яковлевич
поставил вино в холодильник - потом, потом! - заварил чай и приступил к делу.
Перво-наперво он сменил клеенку, застелив стол чистой, праздничной. Следом
подмел пол, перемыл посуду. За всеми этими делами на улице стемнело, началась
пурга. Снег шелестел о стекло, а на кухне было тепло, ладно. Дидрук принес
настольную лампу, погасил верхний свет, критически огляделся вокруг. Порядок,
рабочая обстановка. Можно приступать.
Леонид Яковлевич достал конверты из портфеля, стопку бумаги из серванта,
заправил авторучку и сел за стол.
- Ну, с Богом, - сказал он сам себе и начал писать письмо.
"Господину Президенту США", - вывел Дидрук на листе и заколебался. Он
очень боялся КГБ, которое нынче стало ФСБ, поэтому и прощался с
друзьями-собутыльниками. Но отступать было некуда, решение Дидрук принял
т
