Бальдыш Георгий - Я Убил Смерть
Георгий Бальдыш
Я убил смерть
РОМАН
Мальчишка присел на корточки и пустил с ладони кораблик. Кораблик
скользнул, подхваченный мутным и сильным потоком ручья, крутнулся и,
выпрямившись, полетел, неся на грот-мачте парус из кленового листа.
Мальчишка бежал вдоль ручья. Кораблик тыкался о камни, вставал на
дыбы, юлил, но упорно плыл, иногда скрываясь за поворотом. Мальчишка не
заметил, как оказался на окраине парка, где ручей скатывался в пруд,
Кораблик кувырнулся и застрял в ряске.
Теперь не оставалось ничего другого, как расстрелять его камнями.
Недолет, перелет... бах! Кораблик нырнул под воду и опять качался как ни в
чем не бывало.
И тут мальчишка увидел такое, что заставило его забыть обо всем.
Слева, в кольце бетонного акведука, протаранившего железнодорожную насыпь,
появился голый человек. Мужчина некоторое время стоял, пригнувшись и
высунув голову. Огляделся вокруг. Нерешительно вышел из трубы. Ступая по
камням, отдергивал ноги. Тело его было чуть зеленоватым. И даже почти
прозрачным, как студень. Оно странно вытягивалось и изменялось. Мальчишка
поправил косо сидящие на длинном носу очки. Взъерошил волосы. Но все было
так же. Ему стало страшно.
Человек двигался прямо на него. И, кажется, его нe видел. Наконец в
его студенистых глазах мелькнуло что-то осмысленное.
- Э-э, мальчик!
Тело мужчины быстро теряло прозрачность, уплотнялось, становилось
розовым, волосы его темнели. В глазах четко проступала зеленоватая радужка.
Казалось, человек проявляется на солнце, как снимок, опущенный в ванночку.
Болезненно прикрывая рукой глаза от солнца, он спросил:
- Какое у нас сегодня число?
- Второе.
- Второе?..- В голосе мужчины звучало нетерпение.
- Второе... сентября...
- А год? Какой год?
Мальчишка от удивления слегка вобрал голову в плечи.
- Восемьдесят... То есть, разумеется, тысяча девятьсот.- И недоверчиво
покосившись, на всякий случай добавил: - Нашей эры.
Мужчина облегченно вздохнул. Зеленоватые глаза вспыхнули
лукаво-озорно; он подмигнул.
- Дяденька, а почему вы голый?
Застигнутый врасплох, мужчина съежился, подобрал ногу, потом оглядел
себя и, только теперь осознав всю нелепость своего сверхнеглиже, поднял
брови в крайнем недоумении.
- Действительно... Я сейчас...-И заскакал к акведуку.
Мальчишка ждал. Минута, две, три... Мужчина не появлялся. Он подождал
еще и заглянул в трубу. Там никого не было. Мальчишка взбежал на насыпь и
сразу увидел мужчину, выходящего из развалин. Он был в плаще и шел к
станции.
...Глуховато и мягко стучат колеса. Поезд идет в узком коридоре
березового леса. Летит навстречу зеленоватый глаз светофора. Вот звук колес
меняется: звонче, веселее,- перелесок, поле, простор. Солнце бросается под
колеса. И опять лес-сосны: покачиваются степенно, ходят верхушками. И
густой запах смолы. И вновь простор. Деревушка на взгорье. В облаке
пыли-стадо коров. Он стоит на площадке вагона, выпростанной на волю ладонью
ловя ветер.
Трубно орет электричка, проносясь мимо шлагбаума.
За шлагбаумом нетерпеливо пофыркивает грузовик. Девчата в кузове. Они
машут и кричат что-то. И колеса лепечут непонятное, сбившие; с ритма на
стрелке...
- Это уже было,- вздрагивает Дим.
Так же неслось, струилось, пахло, грохотало...
Опять мельтешит березовая рябь.
И вдруг все проваливается. Куда-то уходят и запахи и цвета. И тогда
кажется, что он существует отдельно, а мир где-то отдельно от него-в
холодном зеркале. Странное чувство отупения и зыбкости. И пугаясь этих
провалов, он прислушал
