Балязин Владимир Николаевич - За Светом Идущий
Владимир Николаевич Балязин
За светом идущий
Роман
В историко-приключенческом романе рассказывается о Тимофее Анкудинове,
сыне вологодского стрельца, бежавшем за рубеж и выдававшем себя за внука
царя Василия Шуйского, о его необыкновенных приключениях в Польше, Турции,
Венгрии и Швеции, об его попытках возглавить борьбу за народное дело.
Оглавление
Глава первая. Ведьма
Глава вторая. Владыка Варлаам
Глава третья. Змеиный укус
Глава четвертая. Воеводский пищик
Глава пятая. Леонтий Плещеев
Глава шестая. Государевы приказные люди
Глава седьмая. Лукавый чародей
Глава восьмая. Дела датские
Глава девятая. Розыск
Глава десятая. Черниговский каштелян
Глава одиннадцатая. Канцлер Речи Посполитой
Глава двенадцатая. Августейшие братья
Глава тринадцатая. Иван Вергуненок
Глава четырнадцатая. Дела турецкие
Глава пятнадцатая. Семибашенный замок
Глава шестнадцатая. Феодосий
Глава семнадцатая. Снова вместе
Глава восемнадцатая. Хмельницкий и Кисель
Глава девятнадцатая. Братья Пушкины
Глава двадцатая. Гиль и воровство
Глава двадцать первая. Гетман и князь
Глава двадцать вторая. Александр Костка
Глава двадцать третья. Стекольный город
Глава двадцать четвертая. Начало конца
Глава двадцать пятая. Восхождение
Эпилог
Словарь исторических терминов, иностранных и устаревших слов
Свет плоти - Солнце;
свет духа - Истина.
Глава первая
ВЕДЬМА
Тимошка проснулся от петушиного крика, звонкого и радостного. Сквозь
широкую щель в давно уже прохудившейся крыше сарая он увидел серо-голубой
лоскут неба, наискось пересеченный звездной полосой Иерусалимской Дороги -
Млечного Пути.
Тимошка сел, обхватив руками острые колени, помедлил немного и, сладко
потянувшись, резво вскочил. Раздвинув плотную завесу сохнувших на сеновале
трав, пахучих и ломких, он пробрался к дверному проему и встал, раскинув
крестом руки и запрокинув вверх голову.
Было то время, когда солнце только просыпалось, лежа где-то в дремучих
буреломах дальних лесов, но звезды, еще совсем недавно большие и яркие,
стали нехотя таять. Начал гаснуть робкий молодой месяц. И было так, будто
кто-то бросил в глубокое озеро пригоршню серебряных монет и золотую подкову
и они неспешно и плавно стали погружаться в темную воду, становясь все
бледнее и бледнее, пока не утонули вовсе в серо-голубой бездонной пучине.
Тимошка увидел, как синеют и светлеют черные глубины ближнего леса,
услышал, как одна за другой начинают вскрикивать сонные еще птицы. Увидел,
как враз, будто загоревшись, вспыхнули верхушки сосен и елей и над дальними
буераками бледно заалело небо. Мокрый туман загустел и отяжелел, опускаясь в
низины. Из-за растаявшего молочного марева выплыла бревенчатая кладбищенская
часовенка и частокол покосившихся черных крестов.
Засверкала роса на траве, а через близкую отсюда неширокую речку
Вологду лег между берегами невесомый золотой мост. Даже старые избы на
окраине Вологды, серые, трухлявые, посветлели, будто росой умылись.
Розовыми стали тесовые шатры сторожевых башен: Воскресенской,
Пятницкой, Афанасьевской, Спасской. Закраснели слюдяные и стеклянные окна в
домах купцов и начальных людей.
И тихо, медленно поплыл между землей и небом утренний благовест
вологодских храмов.
Тимошка свесил ноги и мягко, по-кошачьи, спрыгнул на землю. Мокрая,
холодная трава ожгла босые ноги. Мальчик, нелепо подпрыгивая, заскакал по
тропинке, бежавшей от сарая к избе. Он был уже почти у самого крыльца, как
вдруг увидел на тропинке трех муравьев - двух красных и одного черног
