Бачило Александр - Корм
Александр Бачило
Корм
Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов.
- Беда, барин! - крикнул возница, оборотившись с козел, - псы-то не иначе,
как помещика Перепетуева! Должно, и сами их благородие сейчас нагрянут!
- Что ж ты встал, дурак! - не на шутку перепугался я. - Поворачивай!
- Эх, залетныя! Боковыя - разворотныя! - возница засвистал, нахлестывая
двигатели мегавольтными разрядами.
Звездолет начал медленно заворачивать оглобли. Псы растерянно
остановились, высунув языки пламени из тормозных движков.
- Жги! Жги! - подгонял я моего Степана по внутренней связи. - Уйдем -
получишь рубль на воздух, а нет, так не обессудь - упеку в реакторный отсек на
вечное поселение!
- Да уж куда вашей милости будет угодно! - Степан в отчаянии махнул
рукавицей. - Лишь бы не к Перепетуеву! Вот шалун-барин, язви его...
- Молчи! Погоняй знай!
Степан со всей сноровкой, присущей русскому мужику, вручную произвел
разворот, на глазок прикинул новый курс и врубил форсаж.
Ну, на сей раз пронесло, подумал я, мелко крестясь.
Но в это самое мгновение пространство позади звездолета вдруг расселось на
две половины, и из образовавшейся дыры вылетела целая кавалькада в лентах,
цветах и бубенчиках - четыре русские тройки, и одна битая восьмерка. Впереди
всех, на призовом рысаке по кличке Студебеккер, в обнимку с двумя
кустодиевскими барышнями летел сам Фома Сильвестрович Перепетуев, отставной
маиор Галактической Империи, гренадер и пьяница. При его появлении эфир сейчас
же наполнился звуками верхних саратовских гармоник и цыганскими напевами.
- Эх, мать честная! - заголосил Степан, подстегивая дополнительные
мощности. - За что пропадаем?!
- Гони, Степан, - простонал я, - человечно тебя прошу, гони!
- Ага, гони! - свирепо отругивался возница. - У Студера мотор - втрое!
Сколько раз я вашей милости докладывал: правый пристяжной - подлец двигатель!
Не двигатель, а помеха! Доведись вот так, на рысях, уходить - он и подведет
под монастырь!
- Давай, старик, - уговаривал я, - после переговорим!
Степан вдруг заложил резкий поворот и направил машину в сторону ближайшего
поля астероидов.
- Куда, болван?! - всполошился я. - Скорость потеряем!
- У себя в кабинете командуй, Клим Евграфыч! А тут - я!
И то, подумалось мне. Степан дело знает. В Оскольники рвется. Там есть,
где спрятаться.
До спасительного лабиринта из глыб гранита, мрамора, кирпича, щебенки и
прочего мусора, составляющего астероидное поле Оскольники, оставалось совсем
немного, всего пара парсеков. Но тут навстречу нам из-за ближайшей
железобетонной конструкции вырулил, сверкая мигалками, патрульный крейсер ДПС,
что расшифровывается ямщиками почему-то как "Догоню - Звезды Схлопочешь".
Степан резко сбросил скорость до разрешенной световой, однако крейсер уже
нацелился хищно на мой чалый звездолетик и выбросил полосатый темпоральный
барьер поперек пространства.
- Тормозить, что ли? - обернулся Степан.
- Эх! Семь "же" - и все неглиже! Гони через барьер!
- Помилуй, барин! - взмолился возница. - Он фазером пульнет!
- Авось, промажет!
Крейсер не промазал.
Когда дым рассеялся, он неторопливо подлетел ближе и передал по радио
кодовую фразу, буквальное значение которой кануло в глубине веков:
- Выйти из машины. Руки на компот, ноги на холодец!
- Товарищ Страшный Сержант!... - заныл было Степан.
- Сопла подбери! - оборвал его командир крейсера.
Возница, вздыхая, натянул драный скафандришко и вышел в космос, чтобы
собрать разлетевшиеся по галактике
