Библиотека в кармане -русские авторы

         

Бахревский Владислав - Кот В Сапогах С Секретами


Владислав Анатольевич Бахревский
Кот в сапогах с секретами
Волшебная сказка, которая дала название книге, раскрывает таинственный
и поэтичный мир детской фантазии. В книгу вошли также современные рассказы о
деревенских ребятах, самостоятельных и надёжных в дружбе, о ребятах, которые
любят и охраняют природу.
Для младшего школьного возраста.
1
У Любы Тряпичницы был один-разъединый друг - Старый Пень. Самый
настоящий пень. Кора с него давно спала, солнце его высушило и посеребрило.
Жучки, червячки, паучки и муравьи проточили в нём ходы и выходы, и Люба
Тряпичница не знала, какое это было дерево.
Она приходила к своему другу, когда было хорошо, но чаще, когда было
плохо. Садилась боком на толстый, похожий на казачье седло корень,
прижималась к пеньку щекой и замирала. Внутри Старого Пня всегда шла жизнь.
Что-то шуршало, скреблось, вызвенивало, вытренькивало. Звуки были ласковые,
осторожные, словно жители Старого Пня старались не помешать друг другу.
Сердечко Любы Тряпичницы, собранное в тугой жёсткий комочек, отходило,
разжималось, становилось просторным, да таким, что все её обидчики находили
в нём приют и доброе слово.
"Господи, - думала Люба Тряпичница, - чего с Аленки Стрючковой
спрашивать? Она красавица. Ей, чтоб слово сказать, думать не надо. Её не
слушают, на неё смотрят".
Летом возле пеньков воздух дрожит, он здесь гуще и слаще, и Любу
смаривали сны.
Осенью Старый Пень чернел от непогоды, от забот за своё живое нутро. В
такие дни Люба находила минутку разделить тревогу Старого Пня. Она
поглаживала его, похлопывала, говорила ему хорошие слова. Может, и невелика
помощь, только большего сделать Любе было не по силам: пенёк в дом не
приведёшь.
На зиму Старый Пень погружался в сугроб. Но хоть и был он стар, а тоже,
видно, ждал весны, торопился к ней навстречу. Проклюнувшись в сугробе, он-то
и указывал Любе Тряпичнице первый весенний день, а в первый день осени она
находила на нём жёлтый лист.
Своему другу Люба никогда не жаловалась, слёз на корни ему не
проливала, да и всех-то горестей её - прозвище. Фамилия у Любы была
красивая: Черешнева, да и сама она с каждым годочком становилась всё
приметнее. А училась Люба только в четвёртом, вон ей сколько лет расти и
хорошеть.
Прозвище "Тряпичница" прилепилось к ней, как только в школу пошла: отец
работал в "Утильсырьёпереработке", ездил на Апельсине, выменивал на
свистульки, дудочки, на шарики надувные, на бумажные мячики на резинке
негодное барахло.
Сначала все ребята завидовали Любе. Её отец был для них добрым
волшебником. Когда в конце улицы появлялся Апельсин - мерин невероятной
масти, - мальчики и девочки бросались к матерям выпрашивать старые пиджаки,
дырявые штанишки, застиранные платьица.
Меняла, Любин отец, который сам себя называл Закидон Закидонычем,
останавливал Апельсина у древнего пожарного сарая и, наигрывая на детской
дудочке грустно-радостную песенку "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан",
ожидал детвору.
По твёрдым ребячьим понятиям Закидон Закидоныч не зажиливал. За вещь
справную он к свистульке или к дудочке давал в придачу нарядных котов в
сапогах. Этих котов шила Любина мама, а Люба ей помогала. Самодельные коты,
наверное, стоили уж не дешевле фабричных кукол, которые все на одно лицо.
Апельсин увозил телегу с хламом и с Закидон Закидонычем, а улица ещё
долго была звенящей и нарядной. Мальчишки и девчонки носились с цветными
воздушными шарами, дули что было мочи в свистульки и дудочки, играли
блестящими скачущим





Содержание раздела