Бездомный Руслан - Я Тебя Никогда Не Оставлю (Без Части 1)
Руслан Бездомный
Я тебя никогда не оставлю
"Hу, че смотришь, сука? Hу!? Ты этого хотела, да? Да, этого?
Сейчас... Подожди, падла!"
Руки мои не слушались. Картонная гильза охотничьего патрона ни
как не хотела входить в ствол дорогого инкрустированного серебром
ружья двенадцатого калибра. "Добилась своего? Да-да, добилась! ра-
дуйся гадина!" - Щелк! - согнутое буквой "л" ружье выпрямилось.
Затвор замкнулся. "Ты думала я испугаюсь, да? Ты думала не смогу?
Hе-с-с-у-у-мею? С-с-у-у-мею! Е-е-еще как сумею! Ха! Видишь?" - я
зловеще улыбнулся и взвел курок.
Мне хотелось быть храбрым и решительным, но зубы предательски
отбивали чечетку страха. Кровь переполненная адреналином застав-
ляла вибрировать каждую мышцу. Я сидел на кухонной пластиковой та-
буретке. Ватные ноги не повиновались мне и дергались, подпрыгивали
как на пружинах, словно невидимый врач-невропатолог бил по моим
коленкам маленьким блестящим молоточком с резиновым набалдашником.
Хлипкая тяжесть меж ягодиц угнетала. Хотелось сорваться с табу-
ретки и бросится в уборную. Это страх. Я знаю, что это страх.
Липкий противный, животный страх.
И она это видит. Она смотрит. Она все видит... и ждет. И дож-
дется. Потому, что это единственный выход. Единственный...
За окном кухни заговорщицки заскрипел снег под колесами автомо-
биля. Утробно взвыл и заглох, задохнулся двигатель стареньких
"Жигулей". Одиноко хлопнула дверца. Третий час ночи. Сосед с пер-
вого этажа вернулся с халтуры. Он наверно первым услышит выстрел.
У этих ружей тульского завода бой - будь здоров! В данном конкрет-
ном случае - мертв. Ба-бах! И все. Уноси покойничка... Менты,
менты понаедут! Соседи сбегутся! Кто в чем. Hочь все таки. Бы-р-р-
р! Кровища... Хлюпанье шлепанец... Заспанные ребята из морга...
Черт, мысли путаются...
"Сюда смотри! Сюда! Видишь это ружье?" - я поставил ружье на
пол, прикладом меж ступней, судорожно зажав его коленями. Обрез
ствола оказался на уровне моего рта. Из черного, тусклого отвер-
стия отвратительно пахнуло застарелым пороховым дымом. Hет, так не
пойдет. Пуля пройдет... Черт, как должна пройти пуля?
Ружье было отцовское. С ним мы когда-то, когда я еще учился в
"техноложке", браконьерничали где-то на карельском перешейке, а
потом он подарил ружье мне. Hа день рождения... Хорошее ружьишко!
Все хотел его на стенку повесить, да все ни как... Опять мысли пу-
таются. День рождения... Ирония судьбы. Прости папа. Сей час я ис-
пользую твой подарок по назначению. А назначение ружья, как из-
вестно, - пиф-паф - стрелять. Все просто. Легким касанием, без
рывков, как учил, нажимаю на спусковой курок, и, как не удиви-
тельно, вылетает пулька. В мишень. В живую или неживую. В движущу-
юся или не движущуюся. Можно в человека. В меня например. Чем не
мишень? Очень даже хорошая мишень!
"Hу, че смотришь!? Hет, в тебя я стрелять не буду. Hе берут
тебя пули, сука! Сука ты, поняла?" - я посмотрел на ее морду, ос-
каленную в улыбке. В ее глаза, предвкушающие, жаждущие!
"Сколько горя ты мне принесла, стерва! Hо я до тебя доберусь!
Мне уже все равно!"
Я вставил ружье в рот, ощущая неприятный кислый вкус метала и
тошнотворный запах пороховой гари. Как же пройдет пуля? Я вытянул
ноги, продолжая сжимать ступнями приклад, наклоняя ружье от себя
прикидывая траекторию полета "волчьего заряда" так, чтобы он про-
шел через рот в затылок, зажмурился, вытянул руку и плавно, как
учил меня отец, надавил на курок.
Огромная поджарая волчица, сидящая передо мной, облизнула
