Библиотека в кармане -русские авторы

         

Бек Александр Альфредович - Новое Назначение


Бек Александр Альфредович
Новое назначение
1
Изучая жизнь Александра Леонтьевича Онисимова, беседуя с людьми, более или
менее близко его знавшими, я установил, что первая неясная весть о его
смещении пронеслась еще летом 1956 года.
Молва эта поначалу не подтвердилась. Шли дни, сменялись месяцы, Александр
Леонтьевич оставался главой Комитета. Однако уже в сентябре секретари и
референты Онисимова узнали, что (употребим характерное выражение времени)
решение состоялось: Александру Леонтьевичу отныне предназначена
дипломатическая деятельность, он вскоре уедет в одну из стран Северной Европы.
Уже от многих можно было услышать об этом.
От многих. Но не от самого Онисимова. Он по-прежнему ровно в девять утра
входил в свои кабинет на втором этаже здания Совета Министров в Охотном ряду.
К приходу Александра Леонтьевича на его письменном столе лежали, как обычно,
суточные сводки о работе заводов черной и цветной металлургии, о добыче нефти
и угля. Опустившись в дубовое кресло с жестковатым, крытым искусственной кожей
сиденьем (сотрудникам Онисимова давно известны его вкусы, нелюбовь к дорогой
мебели), он надевал очки, - с некоторых пор они уже требовались ему при
чтении. Стеклами и массивной оправой скрадывались темные полукружия под
глазами - след многолетнего недосыпания. Его будто выточенное лицо, - столь
безупречно правильны были все черты, за исключением, пожалуй, лишь верхней
губы, несколько впалой, коротковатой, - склонялось над столбцами цифр.
Маленькая, белая, чуть с желтизной, рука, вооруженная карандашом, порой быстро
подчеркивала ту или иную цифру. Худощавые пальцы чуть тряслись. Нет, это не
была старческая дрожь - Описи
моду исполнилось лишь пятьдесят четыре года, отдельные седые ворсинки
терялись в его каштановых волосах, разделенных надвое пролегавшим слева,
всегда безукоризненно прямым, будто выведенным по линеечке, пробором.
Неотвязная тряска пальцев преследует Онисимова уже несколько лет. В спокойные
часы дрожь почти незаметна, она усиливается, когда Александр Леонтьевич
раздражен.
Медицина не сумела излечить эту странную болезнь. Впрочем, Александр
Леонтьевич пренебрегал медициной, предписаниями врачей. Дрожат пальцы - и черт
с ними! Не обращать внимания! Тем более что подергивание пальцев ни в малой
степени не отразилось на его великолепном каллиграфическом почерке,
выработанном еще в отрочестве, когда с пятого класса коммерческого училища он
сумел найти грошовый заработок в переписывании бумаг. Вот и сейчас все его
пометки совершенно четки, каждая возникающая из-под карандаша черточка тверда.
Карандаш Онисимова тоже памятен его подчиненным, неизменно самый жесткий,
отточенный, как пика.
Левая рука время от времени тянулась к постоянно лежавшей на столе коробке
сигарет "Друг" с оттиснутой на крышке мордой пса. Не отрывая взгляда от
машинописных строк, Онисимов чиркал спичку, с привычной жадностью затягивался.
Он впервые закурил уже немолодым, в 1938 году, в дни, когда решалась его
участь. Закурил - и с тех пор не мог отвыкнуть.
Непогашенный окурок еще дымится в пепельнице, а Онисимов уже зажигает
следующую сигарету. Верный своему стилю - стилю управления, что отшлифован
десятилетиями, - Александр Леонтьевич отнюдь не ограничивается изучением
бумаг. Знакомясь со сводками, он то и дело поворачивается к телефонному
столику, звонит по вертушке, - этим словечком именуются телефоны особой
правительственной сети, - соединяется с министрами, с начальниками главков,
требует ответа: по





Содержание раздела