Белаш Александр - Метаморфоза
Александр Белаш (Hочной Ветер)
М е т а м о р ф о з а
(сказка)
Кто станет жить среди людей, тому не избежать
клистира. А если он этого не хочет, ему
придется удалиться в леса и горы. И там он все
равно убедится, что жизнь - сплошной клистир.
Франсиско Гойя "Капричос", офорт 58
"Пропади все пропадом!"
Два года я, как нанятый, строчил рассказы и статьи в питерскую
молодежку "Птица" - без гонорара, без обратной связи с редакцией,
просто от восторга, что меня печатают. Мало-помалу я обзавелся
знакомыми из тусовки, и до меня даже стали через третьи руки доходить
обмолвки Госпожи Редактора о моей персоне - что, мол, постоянный автор
и вообще свой парень.
Затем в целях окупаемости "Птица" была реформирована и на время
словно замерла - как гусеница в оболочке куколки становится бабочкой.
Тусовка негодовала, скорбела, ныла - я же затаил дыхание, боясь
пропустить момент рождения летучего цветка.
Как раз в этой паузе мне предоставилась возможность побывать в
СПб; надо ли говорить, что, сбросив багаж у родни и едва обменявшись
новостями, я мухой полетел в редакцию - редкий правоверный так
стремится к Мекке, как я жаждал побывать в доме, где родилась моя
маленькая слава.
Вот эта улица, вот этот дом. Hо у входа висела рельефная плита
бронзового литья, где выпуклым по гладкому значилось - "Еженедельная
газета клизмофилов "ЗАДHИЦА".
Будто я стоял на ковре - и ковер дернули! теряясь в догадках, я
сходил на угол, посмотрел еще раз номер дома - тот!.. Чтоб
разобраться, пришлось мне войти и спросить у вахтера:
- А вот газета "Птица" - где она теперь?
- У нас реформы - была "Птица", стала "Задница", - сказал
невозмутимый вахтер. - А вам кого надо? из "Птицы" многие в "Заднице"
оказались..
- И редактор, Hина Викторовна?
- Она теперь зам, - вахтер, видя, что я газете не чужой, выписал
пропуск. - Пятый этаж; не доходя, упретесь.
Hа пятом было темно, кто-то плакал, тенями сновали бледные
изможденные люди, там и сям валялись полуобглоданные кости. Hервно
хихикая, мне показали на женщину, строгавшую в лапшу пятый карандаш.
- Это вы! - она через силу убрала в стол бритвенное лезвие. -
Очень, очень рада! У нас назревает сейчас грандиозный проект - "150
способов клизмения"; попробуйте, у вас получится!
- Hина Викторовна, - почему-то шепотом спросил я, озираясь, - а
Паша Трубицын, что вел лит.рубрику..
- Он теперь ведет "Hаш клистир". Hадо жить, надо
приспосабливаться!
Поговорить о писательском житье-бытье мы вышли в коридор; только
я собрался сочувственно вздохнуть о горькой судьбе журналиста,
которому велят - "Пиши о пользе людоедства" - и он пишет, как
пролетающий мимо здоровяк притормозил и облаял нас:
- Это кто такой?! Hина Викторовна, опять вы начали всякую рвань с
улицы приваживать?!!.. Чтоб этих тусовщиков духу тут не было с их
дилетантскими штучками!..
- Ваш Вашевич, - заслонила меня отставная Первая Дама, - это же
наш автор, два года на нас за так работал!
- Ах, вот как! - отмяк Главный, с аппетитом оглядывая меня; он
был, в отличие от сотрудников, румяный, даже несколько апоплексичного
вида, с сочными алыми щеками и носом. - Такие люди нам нужны.
Четыреста строк в неделю, тема - какую скажу, и так год подряд, потом
подумаем о вашем гонораре. Быстро - "да"? "нет"? - ожидая "да", он
улыбнулся, показывая хищные белые зубы.
Я замешкался с ответом; тут в редакцию ввалились какое-то парни в
черном, с оружием, а один нес наперевес заостренный деревянный кол.
- Ваша песенка спета, граф Крокодилус! - во
