Биленкин Дмитрий Александрович - Лицо В Толпе
Дмитрий Биленкин
Лицо в толпе
Прекрасных, тонких и нежных описаний закатов и перелесков, тихих речек
и звездных ночей так много в литературе, что из них нетрудно составить
почтенный том, тогда как всех слов об уличной толпе едва ли хватит для
заполнения тетради: писатели более внимательны к образам природы, чем к
ликам человеческого сомножества. Гадать о причинах все равно, что
заглядывать в бездонный колодец или в пучины собственного подсознания. Все
же отметим, что можно блаженно, отрешенно и долго следить за накатом
морской волны, пламенем костра, неспешным движением облаков, но столь же
длительное созерцание смены человеческих лиц утомляет. Хочется отвести
взгляд, избежать этого мелькания и наплыва, и опытный горожанин давно
научился воспринимать толпу как фон, привычную нейтральность которого
способны нарушить лишь резкие отклонения в поведении, облике. Кстати,
спросим себя, куда подевались уличные зеваки? Чем крупнее город, тем реже
они, в самых многолюдных лишь один прохожий из сотни задержится, чтобы
поглазеть даже на суматоху уличной аварии.
Это не от потери любознательности или утраты нескромного любопытства.
Стоит выдаться свободному часу в дальнем и незнакомом, тем более
чужеземном городе, как тот же равнодушный прохожий замечает толпу, с
интересом вглядывается в лица, вникает в то, мимо чего сто раз проходил у
себя дома. Особенно, повторяю, если он оказался за границей. Вот тут он
постарается ничего не упустить, даже если от обилия впечатлений
разламывается голова.
Столь пространное вступление потребовалось мне для ответа на неизбежный
вопрос: почему именно я, да еще будучи за границей, углядел то, что для
местных жителей так и осталось скрытым? Да именно потому все и случилась,
что я был сторонним наблюдателем, склонным задумываться над природой
мелких житейских неразъясненностей. Само собой, вмешался и случай, без
которого нигде никогда ничего не обходится. Обычно научные конференции
планируются так, что передохнуть некогда. А тут, не знаю уж почему, в
расписание свободным днем вклинилось воскресенье. Естественно, после
завтрака я поспешил вон из отеля.
Улочки, в которые я углубился, казалось, досматривали утренний сон.
Всюду было так пустынно и тихо, что собственные шаги по брусчатке мне
самому стали видеться нарушением благопристойности и покоя чистеньких
зданий с обязательным цветником на балкончиках. Немногие прохожие
двигались здесь столь неторопливо и замкнуто, словно выполняли обряд
прогулочной медитации. Все в этих кварталах намекало на непристойность
моего разглядывания, неуместность моей чересчур быстрой походки. Всякое
мое движение тотчас улавливалось зеркальной прозрачностью окон. В
перспективе улочек всюду укоризной маячили хмурые башни и позеленелые
шпили церквей: как, ты не пошел к утренней мессе? Намек исходил и от
ухоженных автомобилей, чей плотный строй вдоль тротуаров был одинаково
бесконечен, куда бы я ни сворачивал. Вроде бы деталь уличного пейзажа, и
только. Но нет, в этом безлюдье десятки белесых фар создавали ощущение
цепкого стерегущего взгляда (когда людей нет, за них говорят вещи).
Не выдержав, я спустился к набережной, но и там вскоре почувствовал
себя чужаком. У реки, похоже, тоже было воскресенье, она нежилась в лучах
теплого, как бы даже летнего солнца, однако неяркое небо, дымка
голубоватой мглы, дремотный покой воздуха - все напоминало об осени, о
последних днях, когда река еще может безмятежно погреться. Ее
размеренность словно передавал
