Бобров Михаил - Страшная Сказка
Михаил Бобров
Сказки города Ключ
История четвертая
Страшная сказка
Человек вошел в лес и сразу почувствовал, что ему стало теплее. Снаружи, в
поле, стоял промозглый день, снег и грязь перехватывали горло дороги, лужи
душили ее, и она извивалась между холмов, словно стремясь сбросить с себя
ощущение бесконечного мозжащего холода.
Человек привык думать обо всем, что лежит вне леса, как о наружных вещах.
То, что находилось в лесу, было своим, известным. Возвращаясь в лес, человек
совершенно осознанно возвращался домой. Вот и сейчас, чуть только войдя под
деревья, путник почувствовал себя лучше - хотя на самой опушке леса воздух был
нисколько не горячее, чем в холмистых полях. Он остановился, присел под
раскидистый дуб на небольшую сухую горку при узловатых корнях, глубоко
вдохнул, расправил плечи и, наконец-то, перестал горбиться и дрожать от
холода.
Потом он легким движением поднялся, поплотнее запахнул на груди потертый
бурый плащ из грубой кожи, и решительно зашагал в глубину леса.
***
Мы все сидели за партами и ждали, когда же учитель соизволит отпустить нас
домой. На этом уроке он лгал больше обычного. Мне не терпелось спросить его,
почему и зачем - Учитель Кин вовсе не глуп; он наверняка заметил, что и я, и
мой сосед ему не поверили. Но он также не мог не заметить, что мы промолчали,
из чего наверняка сделал вывод, что мы будем спрашивать его после - или
донесем на него, как один из выпускников донес на Серда Мехеддина. Мехеддин
пришел с севера, никто не мог поручиться за него здесь. Поэтому доноса
правитель не стал и разбирать - махнул рукой, и по этому знаку Серда бросили в
пропасть, только его нездешние башмаки рубчатой подошвой сверкнули над
обрывом.
Наконец Кин Нагата поднялся и объявил нам, что все мы вольны идти, куда
пожелаем, а с занятиями на сегодня все.
- А Вы, молодой человек, - Кин хихикнул, - Ор-рел наш, дон Р-рыба! - с
видимым удовольствием произнес он мое имя, - Вы будьте любезны задержаться, -
он ловким движением выхватил из-за спины розгу, обещанную мне еще на первой
сегодняшней паре, - Я собираюсь напомнить Вам некоторые - х-хи! -
грамматические формы. А то как бы Вы не опозорили нашей школы Вашим - га-га! -
левобережным произношением. Все вон!!! - вдруг заорал Кин, выпучив глаза, и
класс, который был готов заржать, поспешно, гнусно хихикая и давясь этим
грязным смехом, потек в узкие двери, в мрачный, затхлый, сырой коридор
пещерного города, и дальше, дальше - по своим конуркам с окнами в кратер - или
наружу, по сторожевым вышкам. Кин Нагата выглянул следом, удостоверился, что
никого нигде поблизости нет, выдохнул, и крутанул розгу в воздухе классическим
движением для сабли-шамшера: вниз, кистью, потом с выходом на замах, из-под
руки резко вверх, и только затем обходным неуловимым движением - по дверному
замку, с оттяжкой. Будь это закаленная медвежья сталь, замок бы развалился
надвое, но в руках у моего наставника была лишь лоза.
- Садись, Рыб божий, - фыркнул учитель, и я с облегчением развалился на
учебной скамье. Сидеть полдня по струнке здорово утомляло. Нагата захлопнул
дверь и наложил замок.
- Вижу по глазам, что хочешь спросить. Ну?
- Зачем лгали, Учитель Кин?
- Так ты заметил?
- Не я один заметил. Сосед мой...
- Соседу своему завтра покажешь шрам. Тот, который тебе Синяя Плеть
оставила. Красивый шрам, развесистый, как дубль хороший. Только что стойку на
руках не делает и не танцует.
- Хороший как что?
- Как дуб! Покажешь шрам. Скажешь, что я все про
