Богданов Евгений Федорович - Поморы (Книга 1)
ЕВГЕНИЙ БОГДАНОВ
ПОМОРЫ
КНИГА ПЕРВАЯ
ПОМОРЫ
О море! Души моей строитель!
Б. В. Шергин
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОВЕТЕРЬ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Он вертелся кружился на льду,
не знает, куда идти.
Товарищи ночь подождали,
он не вернулся...
Поморские были
1
Елисей, выпалив все патроны, в отчаянии опустился на лед возле убитой им
утельги1 и, положив бесполезный теперь уже "ремингтон" рядом, закрыл лицо
руками. Несколько минут он сидел так, раскачиваясь и тихонько охая. Потом
поднялся. Прерывисто вздыхая, до боли напрягая зрение, стал всматриваться
в бескрайнюю снежную сумеречную муть. Ветер свирепо рвал на нем одежду,
леденил лицо, шею, перехватывал дыхание. Колкий снег сек щеки.
Сколько ни смотрел Елисей вдаль, ничего не увидел. Молочно-серый сумрак
кругом, грохот ломающихся, стиснутых непогодой льдов и тоскливый, берущий
за душу вой ветра. Под ногами - льдина, вздрагивающая от ударов о
соседние, зыбкая, словно палуба парусника в шторм. У ног - утельга. Ее уже
стало заносить снегом. Елисей снял рукавицу, притронулся к боку утельги и
вздрогнул. Холод тюленьей туши неприятно поразил его, хотя в этом не было
ничего необычного: прошло время - остыл мертвый зверь.
Елисей подобрал винтовку, подумал: "Конец. Пропал... " В ушах все еще
звенел голос юровщика2 Анисима: "К лодка-а-а-ам! К лодка-а-а-ам! Скорее,
братцы!"
Не послушался Елисей, в охотничьем азарте притаился за ропаком, целясь в
зверя. Не успел освежевать его - ударил снежный заряд. И льдина
обломилась. Кинулся Елисей к товарищам, но поздно: перед ним чернела злая
вода. "Вплавь? Не выбраться на лед. Лодка? Осталась там, вдалеке...
Неужели не помогут? - растерянно метался на обломке льдины Елисей.
Но и сам знал - помочь при такой заварухе нелегко. Разводье ширилось,
отливным течением и ветром его относило неведомо куда. Время позднее, свет
таял, как снег в горячей ладони...
Елисей стал палить в воздух из винтовки, давая знак товарищам. Услышал
ответную пальбу вдалеке. Он стрелял и стрелял, пока не кончились патроны.
Ему отвечали еле слышно и почему-то с подветренной стороны.
Потом там вспыхнул сигнальный огонь, совсем не в том направлении, где
ожидал его увидеть Елисей. Огонь блеснул и скрылся. И все заволокло
снежной мутью.
У Елисея не было ни дров, ни спичек, ни хлеба... "Велик ли обломок?" Чтобы
проверить, он сделал несколько шагов в одну сторону, в другую, третью. По
краям то полая, черная, как смола, вода, то мелкое ледяное крошево. Он
понял: остался на маленьком пятачке среди беснующегося моря. Делать
нечего. Если до утра обломок уцелеет, с рассветом можно будет перебраться
на льдину побольше. А теперь уже никуда ни шагу не сделаешь: совсем
стемнело.
Елисей сунул за пазуху рукавицы, приложил ладони рупором ко рту и стал
кричать, поворачиваясь во все стороны. Может быть, зверобои все же
недалеко, ищут его, помня святое правило: "Сам погибай, а товарища
выручай!"
Кричал Елисей долго, пока не охрип. Потом привалился боком с подветренной
стороны к убитой тюленихе и свернулся, подобрав ноги. Конечно, спать он не
мог - какой тут сон! Полежав, вскакивал, разогревался, приседая и
размахивая руками, потом опять садился или ложился. И так до утра.
Утром он почувствовал голод. Голод и безвыходность своего положения: с
одного края льдины - разводье чуть ли не в полверсты, с другого - ледяное
крошево, а вдалеке - торосы.
А небо темнело и хмурилось, и по-прежнему свистел ветер и сыпал снег.
Елисей вынул нож и вырезал из туши кусок сала. Попробовал есть. Хол
