Бондарев Юрий - Юность Командиров
Юрий Бондарев
Юность командиров
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЕЩЕ НЕ СМОЛКЛИ ПУШКИ
1
Они медленно шли по улице. Снег летел в свете одиноких фонарей, сыпался
с крыш; возле темных подъездов намело свежие сугробы. Во всем квартале
было белым-бело, и вокруг - ни одного прохожего, как в глухую пору зимней
ночи. А было уже утро. Было пять часов утра нового, народившегося года. Но
им обоим казалось, что не кончился еще вчерашний вечер с его огнями,
густым снегом на воротниках, движением и сутолокой на трамвайных
остановках. Просто сейчас по пустынным улицам спящего города мела, стучала
в заборы и ставни прошлогодняя метелица. Она началась в старом году и не
кончилась в новом.
А они шли и шли мимо дымящихся сугробов, мимо заметенных подъездов.
Время утратило свой смысл. Оно остановилось вчера.
И вдруг в глубине улицы показался трамвай. Этот вагон, пустой,
одинокий, тихо полз, пробиваясь в снежной мгле. Трамвай напомнил о
времени. Оно сдвинулось.
- Подождите, куда мы пришли? Ах да, Октябрьская! Смотрите, мы дошли до
Октябрьской. Хватит. Я сейчас упаду в снег от усталости.
Валя решительно остановилась, опустив подбородок в мех воротника,
задумчиво поглядела на мутные в метели огни трамвая. От дыхания мех возле
губ ее заиндевел, заиндевели кончики ресниц, и Алексей увидел: они
смерзлись. Он проговорил:
- Кажется, утро...
- А трамвай такой унылый, усталый, как мы с вами, - сказала Валя и
засмеялась. - После праздника всегда чего-то жалко. Вот и у вас почему-то
грустное лицо.
Он ответил, глядя на приближающиеся из метели огни:
- Я четыре года не ездил на трамвае. Я хотел бы вспомнить, как это
делается. Честное слово.
В самом деле, за две недели пребывания в артиллерийском училище в
тыловом городе Алексей мало освоился с мирной жизнью, он был изумлен
тишиной, он был переполнен ею. Его умиляли отдаленные трамвайные звонки,
свет в окнах, снежное безмолвие зимних вечеров, дворники у ворот (совсем
как до войны), лай собак - все-все, что давно было полузабыто. Когда же он
один шел по улице, то невольно думал: "Вон там, на углу, - хорошая
противотанковая позиция, виден перекресток, вон в том домике с башней
может быть пулеметная точка, простреливается улица". Все это привычно и
прочно еще жило в нем.
...Первый раз за четыре года ему пришлось встречать Новый год не в
землянке с одним мерзлым окошком в синь ночи, не на марше, трясясь на
передке противотанкового орудия, не с фронтовыми ста граммами,
привезенными под праздник старшиной прямо на огневую, а в глубоком тылу, в
незнакомой компании, в которую бог весть как вошел Борис, однополчанин
Алексея, встречать Новый год и удивляться судьбе: очень непривычно было
это неожиданное мирное веселье после того, как все довоенное будто кануло
в бездну лет.
Здесь, в этой студенческой компании, Алексей мало пил и не пьянел -
было ему неспокойно и не хватало чего-то обыкновенного, простого, ясного.
Он увидел, вернее, обратил на Валю внимание во время танцев, когда Борис
первый с рыцарским поклоном пригласил ее и она пошла с ним, чуть
покачиваясь на высоких каблуках, что-то смело и быстро говоря ему, ее
глаза заблестели улыбкой; и Алексей почему-то также заметил: то, что она
танцевала с Борисом, было неприятно хозяйке дома Майе Невской, худенькой,
с темными, как ночная вода, глазами; она следила за Борисом с
беспокойством и ожиданием.
Танец кончился; смеясь и разговаривая, они сели на диван. Валя как бы
случайно скользнула по лицу Алексея вопросительным взглядом, и он услышал
е
