Библиотека в кармане -русские авторы

         

Борин Борис - Чужая Память


Борис Борин
ЧУЖАЯ ПАМЯТЬ
Рассказ
Как все несчастья, это случилось неожиданно и глупо. Наша работа на
планете ВА-791 заканчивалась. Через два земных месяца звездолет должен был
снять нас с этой занумерованной, даже не имеющей названия планеты.
Старик то просиживал целые дни в лаборатории, то скитался по красным
откосам гор. А я скучал.
Я - помощник Старика по техническим вопросам.
А проще - механик, шофер и летчик. И конечно, отвечаю за жизнь этого
межпланетного бродяги. Это и понятно. Ведь он даже родился на звездолете,
руководил десятком экспедиций, сажал леса на Венере... Короче говоря, его
имя знают школьники, с восторгом произносят студенты...
А я - ничем не примечательный человек двадцати двух лет.
Планета ВА-791 - скучнейшая в космосе. Представьте себе шар, на
котором нет ни одного ровного места. Кончается одна гора, начинается
другая. Цвет почвы красно-коричневый, словно она создана из битых музейных
кирпичей. Вершины гор плоские, как обеденный стол, заросли густым и цепким
кустарником.
В этих зарослях водятся животные, напоминающие сусликов. И наверное,
чтобы они, расплодившись, не сожрали всю растительность, за ними охотятся
хвостатые, красноглазые твари. Они не больше кошки, но с узкими собачьими
мордами и голыми крысиными хвостами.
Более омерзительных животных, наверное, не отыщешь во Вселенной. А
Старик целый год возится с ними. Сначала у него дело не ладилось, и твари
подыхали десятками, а теперь все вроде нормально. Несколько крысо-собак
живут в вольере при лаборатории.
Несчастье, как я уже говорил, произошло неожиданно и глупо. Обычно,
если Старик не работал в лаборатории, он уходил в горы. Регулярную
радиосвязь с базой, несмотря на все инструкции и мои требования, Старик
никогда не поддерживал. Он говорил, что эти дурацкие переговоры только
мешают работать. И я, привыкнув, особо за него не тревожился. Несмотря на
свои шестьдесят лет, Старик был здоров и крепок. К тому же он был хорошо
вооружен.
Я обычно настраивался на его волну и, услышав в конце дня координаты,
вылетал к нему на вертолете.
В этот проклятый день радио вдруг загремело на аварийной волне: сигнал
тревоги. Я немедленно поднял железную стрекозу в воздух.
Автопилот повел машину точно по тревожной ниткe аварийного вызова.
Сокращая расстояния, он бросал вертолет в узкие ущелья, резко перескакивал
через вершины.
И вот, наконец, длинный, крутой, покрытый россыпью красного щебня
склон и неподвижная человеческая фигура.
Я успел вовремя. Старик терял сознание. На вершине горы возбужденно
суетилась стая крысо-собак. На склоне в трех местах щебень блестел, как
расплавленное стекло. Значит, Старику уже пришлось отгонять их вспышками
лучевого пистолета...
В кабине осмотрел Старика. Даже с моими врачебными познаниями нетрудно
было понять, что дело плохо. Сломаны ноги, перебито два или три ребра;
кисти рук, с которых лоскутами сорвана кожа, сочились кровью. И кажется,
только голова, защищенная пластиковым шлемом, была не повреждена.
Я запеленал Старика болеуспокаивающими бинтами.
Он очнулся, в его серых, всегда жестких и спокойных глазах были
растерянность и тревога...
На базе я уложил Старика в ванну с анестезирующим раствором.
За полчаса полета лицо Старика осунулось, щеки ввалились, под глазами
синие тени, но сами глаза теперь смотрели жестко и твердо. От растерянности
и страха не осталось и следа.
- Я скоро умру, Март,- сказал Старик. Голос был слабый от перенесенной
боли и потери крови, но звучал он, как всег





Содержание раздела