Библиотека в кармане -русские авторы

         

Бородин Леонид - Перед Судом


Леонид Бородин
ПЕРЕД СУДОМ
Какого цвета бывает предчувствие? Разного, наверное! - грязно-серое,
пухлое, клочками, с мазками черными, тупыми, одним словом, паучье что-то -
это предчувствие беды. А хорошее предчувствие - это, конечно, голубая,
тонкая, ослепительная, вдруг обнаруженная и следующим движением потерянная
щель в старом чердаке. А может быть, вовсе никакого предчувствия не
существует, а есть лишь глубоко упрятанное знание последствий. Да ведь
подумать только, если существует предчувствие случайного, совсем
случайного, не имеющего никакой связи с прошлым и настоящим, то куда же
деваться нам с нашими четкими формулами жизни? И что тогда думать нам о
себе, о нашем опыте? И как и за что тогда нам уважать себя?
Нет, тайны не нужно, не нужно мистики, иначе трудно будет жить. А в
жизни мы так много должны, нам так много надо. И мы давно и твердо знаем,
что всё, что нам надо и что мы делаем - всё это важно и существенно, даже
первостепенно, а во всем прочем виновато наше несовершенство, в котором мы,
откровенно говоря, не виноваты. И если еще откровеннее, то вообще нет вины,
а есть лишь беда. А разница налицо. Вина требует осуждения, беда -
сочувствия. Сочувствие не есть участие. Оно лучше, потому что бесполезнее,
оно малинового цвета, оно такое мягкое и теплое, как ирландский свитер, как
женщина, которую вы любите лишь чуть-чуть, как друг, которому вы ничем не
обязаны...
Беда и сочувствие - это так понятно! Беда и участие - уже сложнее.
Вина и участие - это уже мистика! Там и гнездится предчувствие, которое
воистину рабство! Случись однажды ему исполниться - и пропало дело. И
пропала радость жизни.
Взять бы, да раз и навсегда решить, что нет его, этого томящего,
парализующего жжения, этой явной бесовщины (а как иначе), взять бы... Но
нельзя! Ведь без всего бессознательного да подсознательного и человек уже
не человек, а расчетная установка.
Нельзя...
I
Газик повернул на центральный тракт. Сницаренко еще с километр вел
машину, потом отдал руль Володе, пересел на заднее сиденье и попытался было
заснуть, но тотчас же снова, откуда-то изнутри, вынырнуло и защипало сердце
это тошнотворное ощущение где-то за плечом, над головой нависшей беды.
Впервые оно появилось вчера, когда он получил вызов на совещание.
Обыкновенный вызов на обыкновенное совещание. Но всю ночь ныла раненая
нога, и утром проснулся с тем же ожиданием чего-то неприятного. На
мгновение даже показалось, что стоит ему хорошо подумать, вспомнить что-то
очень существенное, но забытое начисто, и он узнает, к чему ему нужно
готовиться.
И ведь есть же, наконец, мысль, трезвая, спокойная, беспристрастная!
Нужно только отдаться ей полностью, отключив эмоции, отбросив
второстепенное. Нужно все спокойно, очень спокойно проанализировать, и
тогда неясное станет ясным, а то, что им не станет, просто перестанет быть.
Только так! Откинуться на сиденье, расслабить мускулы, можно закрыть глаза
или смотреть на что-нибудь бесцветное, неинтересное, например, серый пиджак
шофера или хотя бы просто не смотреть в окно, чтобы не цепляться взглядом
за мелькающие предметы. Ровный, монотонный рокот мотора - это очень хорошо.
Он нивелирует и поглощает в своей монотонности все шумы, способные
помешать, отвлечь.
Вот так. А теперь можно спросить себя: так в чем же дело?
18 лет тому назад
- Дело вот в чем...
Шитов осторожно надел изящную хрустальную рюмку на горлышко бутылки,
чуть отодвинул ее в сторону, словно специально для того, чтобы между ним и





Содержание раздела