Брайдер Юрий & Чадович Николай - Администрация Леса
Юрий БРАЙДЕР
Николай ЧАДОВИЧ
АДМИНИСТРАЦИЯ ЛЕСА
В первый из назначенных им кабинетов они вошли решительным шагом и,
можно было бы даже сказать, плечом к плечу, если бы только плечо младшего
не находилось на одном уровне с брючным ремнем старшего.
Хозяин кабинета - самое крайнее, но весьма немаловажное звено в
длинной чиновничьей цепи, намертво опутавшей то самое дело, ради которого
эти двое явились сюда спозаранку, - молча водрузил на нос роскошные очки,
больше всего похожие на прицельное устройство какого-нибудь
суперсовременного оружия, и принялся изучать заявление с таким видом,
словно намеревался обнаружить между строк некий другой, выполненный
тайнописью текст. Оставив на бумаге добрую дюжину загадочных карандашных
пометок, он, наконец, закончил чтение и заговорил, но почему-то не с
отцом, а с сыном. Это была плохая примета.
- Как тебя зовут, малыш?
- Никак, - ответил малыш.
- А почему ты такой сердитый? Хочешь конфетку?
- Нет, - ответил сын, стараясь не смотреть в белые, как у вареной
рыбы, жутко увеличенные мощной оптикой глаза. - Конфетки я не хочу. Я хочу
резолюцию.
Отец незаметно дернул его за рукав - не зарывайся!
- Какие мы все серьезные! - Физиономия чиновника сразу сделалась
брезгливо-кислой, как будто он случайно раскусил клопа. - Ваша просьба
будет рассмотрена. О результатах вас известят письменно.
- Прошу прощения. - То, каким тоном это было сказано,
свидетельствовало о наличии у отца бесконечного запаса терпения. Перед
визитом сюда он закончил курсы аутогенной тренировки и проштудировал всю
литературу по самовнушению. - Вы, очевидно, прочитали заявление
внимательно. Там сказано, что я уже стою на очереди. Без малого восемь
лет. В позапрошлом году я был двадцатым, в прошлом третьим. В этом году
двое, значившиеся в списке позади меня, уже получили положительный ответ.
Судя по всему, здесь имеет место какое-то недоразумение.
Лицо чиновника окаменело. По скулам загуляли желваки. Верхняя губа
хищно оттопырилась, обнажив желтоватые, сточенные казенной пищей резцы.
Дохлый карась в мгновенье ока обернулся беспощадной пираньей.
- Не хотите ли вы сказать, что причиной этого являются служебные
злоупотребления? - процедил он зловеще.
- Нет, не хочу, - по-прежнему спокойно ответил отец. - Я выразился
вполне определенно: недоразумение. Но если это недоразумение немедленно не
разрешится, я буду вынужден принять определенные ответные меры.
Полюбуйтесь! - Он расстегнул молнию пухлой дерматиновой папки. - Это
заказные письма. Каждое из них является копией моего заявления. Адресаты
самые разные: все ваши непосредственные начальники, некоторые другие
ведомства, так или иначе связанные с Администрацией леса, генеральный
прокурор, верховный суд, апелляционное жюри, с десяток наиболее
влиятельных газет, комиссия ООН по правам человека, Интерпол, всемирный
совет церквей, международная лига женщин-феминисток и так далее. Если вы
мне откажете, я прямо отсюда иду на почту.
Криво усмехнувшись - так, наверное, скалится все та же пиранья,
челюсти которой вместо нежной филейки нарвались на жесткое копыто, -
чиновник взял телефонную трубку и принялся небрежно крутить диск.
Набранный номер был подозрительно коротким, скорее всего, он не собирался
никуда звонить, а попросту ломал гнусную, годами отрепетированную комедию.
- Здравствуйте, - строго сказал чиновник самому себе. - Поищите мне
списки... Те самые... Кто меня интересует? Сейчас... - Безбожно коверкая,
он назвал фамилию отца. - Есть такой?
