Броккен Сергей - Отдельная Pеальность
Сеpгей Бpоккен (Пустынский)
ОТДЕЛЬHАЯ РЕАЛЬHОСТЬ
Городские будни исправно воздымают солнце над домами, проносят его на
запад и топят в Амуре. Особенно чувствуется, но одновременно искажается
движение времен на окраинах, где строятся многоэтажные панельные дома.
Hа них всегда смотришь с болезненным и ностальгическим чувством, а в
душе ни за что бы не променял свой центр города на эти обезличенные
многоэтажки, между которыми гуляет ветер и стихийный грозовой фронт.
Такие душевные противоречия свойственны жителям городов.
Hа окраине города, совершенно непонятным образом ориентированная
среди окружающего бедлама, стоит трехэтажная "сталинка". Сюда я приехал
немногим меньше недели назад, живу среди старых вещей и пыли. Окна с
балконом выходят на заснеженное поле, солнце обходит мою двухкомнатную
келью стороной. Мне это на руку. Тишина и полумрак, высокие потолки и
ореол старинности, и запах, - не то особой, древней пыли, не то ветхих
ковров, - все это создавало неповторимое настроение, ощущение
спокойствия и потерянности. В этой квартире все проблемы, тревожившие
меня в городе, странным образом исчезли, будто сгинули, спрыгнув с
балкона в глубокий снег. А много было горестей! Призыв в вооруженные
силы, уплата долгов... Мой переезд мигом разрешил все. Военный
комиссариат надолго потерял мою персону из вида. Те пять тысяч долларов,
что я разбил своим "Москвичом" на перекрестке улиц Ленина и Достоевского
меня совсем не волнуют, равно как и владелец этой крупной железной
суммы, козявка - клерк корпорации "Bratva LTD".
Пока я здесь, меня еще ни разу не будили соседи ударными ритмами
тамтамов (это называется рэйв- и техно-культура), с люстры не заливалась
в супницу моча живущей наверху собаки (простите, но этот случай не
надуман, а имеет реальное жизненное подтверждение). В общем, в тишине и
покое, при успокаивающем свете лампы с зеленым абажуром очень хочется
философствовать, мечтать и курить.
Ведя преимущественно ночной образ жизни, я оживаю только к вечеру.
Вот сейчас как раз такой - тихий, снежный, вечный сумрак. Здесь богатый
запас литературы - от Вергилия до Шопенгауэра, от Сэлинджера до
чрезвычайно любимого ныне Виктора Пелевина. Кстати, вы, наверное, уже
уличили меня в частой акцентуации на настоящем времени. Да, в
действительности (впрочем, позднее вы поймете, что действительность -
самый большой миф) цепочка этих событий уже имела место, но для
сохранения духа повествования и дабы придать ему большую убедительность,
в дальнейшем я изредка использую позицию "здесь и сейчас", любимый мной
принцип гештальтпсихологии.
В первые дни моего жития в этой старой квартире сюда даже заходили
гости. Первой была забежавшая во вторник поэтесса Катя Иссякова. Она
долго читала вслух свои, напитанные слезами и наполненные глобальным,
всенепременным суицидом, стихи; чуть позднее принялась за директивное
промывание моего сознания высокой моралью своего нового прозаического
творения про Доброго Дьявола и Злого Ангела. Затем, спросив у меня
пятьдесят рублей и получив мягкий отказ, Катя обиделась, и ушла.
Иссяковой очень нравится величать своих ближних "детьми". Дура! она
сама полна инфантильности. Чего только стоит ее постоянный акцент на
себе и на своих, явно не представляющих яркой художественной ценности,
стихах! И так происходит в любой компании. Еще одно странное явление:
она стабильно приобретает беременность и так же стабильно разрешается от
нее выкидышем. При таких темпах давно пора узнать, что такое
