Булычев Кир - Как Начинаются Наводнения
Кир БУЛЫЧЕВ
КАК НАЧИНАЮТСЯ НАВОДНЕНИЯ
За окном плыли облака. Таких облаков я раньше не видел. Снизу, с
изнанки, они были блестящими, гладкими и отражали весь город - крыши,
зеленые и фиолетовые, с причудливыми резными коньками, кривые улочки,
мощенные кварцевыми шестигранниками, людей в кирасах и цилиндрах, идущих
по улочкам, старомодные автомобили и полицейских на перекрестках. В углу
окна, у рамы, располагалось самое любимое из отражений - кусочек
набережной, рыболовы с двойными удочками, влюбленные парочки, сидящие на
парапете, женщины с малышами. И дома и люди на облаках были маленькими, и
мне часто приходилось додумывать то, чего я никак не мог разглядеть.
Доктор приходил после завтрака и садился на круглую табуретку у моей
постели. Он глубоко вздыхал и жаловался мне на свои многочисленные
болезни. Наверно, он думал, что человеку, попавшему в мое положение,
приятно узнать, что не он один страдает. Я сочувствовал доктору. Названия
болезней часто были совсем непонятны и от этого могли показаться очень
опасными. Даже удивительно, как это доктор еще живет и даже бегает по
коридорам больницы, пристукивая высокими каблучками по лестницам. Всем
своим видом доктор давал мне понять: разве у вас ожог? Вот у меня зуб
болит, это да! Разве это доза - тысяча рентген? Вот у меня в коленке
ломота... Разве это удивительно - тридцать два перелома? Вот у меня...
Сначала я лежал без сознания. И это он выходил меня после первой
клинической смерти. И после второй клинической смерти. Потом я пришел в
себя и пожалел об этом. Правда, у них изумительные обезболивающие
средства, но я ведь знал, что они все равно не справятся с тысячью
рентген, - все это чистой воды филантропия. Не больше.
- Сегодня на рассвете один старик поймал в реке большую рыбину, -
говорю я, чтобы отвлечь доктора от его болезней.
- Большую?
- В руку.
- Это вы в облаках рассмотрели?
- В облаках. Почему они такие?
- Долго объяснять. Да я и не смогу. Вот выздоровеете, поговорите со
специалистами. Облака не круглый год. Месяца за два до вашего прилета было
солнце. Тогда все меняется.
- Что?
- Наша жизнь меняется. Прилетают корабли. Но это ненадолго.
- К вам редко кто прилетает.
- Пассажирских рейсов нет. Да и откуда им быть? Расписания не
составишь...
- Почему? - хотел спросить я, но пришла сестра. Вместо этого я
сказал: - Доброе утро, мой милый палач.
И сразу забыл о докторе. Сестра - значит, процедуры.
Днем я заснул. Мне снова снилась катастрофа. Мне снилось, что я
поседел. Но, наверно, мне никогда так и не узнать, поседел ли я на самом
деле. Голова моя наглухо замотана - только глаза наружу.
- С Землей связались, - сказал доктор, заглянув ко мне вечером.
Он казался очень веселым, хотя мы оба знали, что с Земли лететь сюда
почти полгода.
- Ну-ну, - вежливо сказал я и стал смотреть в потолок.
- Да вы послушайте. Нам сообщили, что заправляется на базе
. Завтра стартует к нам. Это далеко?
Я хотел бы успокоить доктора, но он все равно узнает правду. Я
сказал:
- Будут дней через сорок.
- Замечательно, - ответил доктор, не переставая широко улыбаться. Но
ему уже было невесело. Он тоже понимал, что сорока дней мне не протянуть.
Но он был доктором, и поэтому он должен был что-то сказать.
- У них на борту врач и препараты. Вас поставят на ноги в три часа.
- Тогда некого будет ставить на ноги...
По реке на облаках плыл вниз трубой длиннющий пароход, и белый дым из
его трубы свисал с облака к самому окну.
- Надо быть молодцом, - сказал до
