Библиотека в кармане -русские авторы

         

Веллер Михаил - Сопутствующие Условия


Михаил ВЕЛЛЕР
СОПУТСТВУЮЩИЕ УСЛОВИЯ
Его должны были расстрелять на рассвете.
На рассвете - это крупное везение. Еще есть время.
Он лежал ничком в совершенной темноте. Вероятно, ногами к двери
- швырнули.
Спина была изодрана в мясо и присыпана солью. Боль вывела его из
забытья. Боль была союзником.
Связанные сзади руки немели.
Он перекатился на спину, и боль разрубила его сознание. Он
смолчал и пришел в себя. Он просто забыл: нога. Левая нога
попала под коня. Под ним убило коня.
Он уперся правой пяткой в земляной пол и проелозил плечами...
Оттолкнулся еще раз и совладал с дыханием. Подтянул ногу,
закинул голову, опершись макушкой, приподнял плечи и передвинул
себя.
После десятого раза он стал переворачиваться на живот. Сердце
грохало в глотке.
Извивался, царапая коленом, правой стороной груди, головой -
полз.
Часовой - вздохнул, выматерился, зачиркал металлом по кремушку,
добывая прикурить, близко, но снаружи, где дверь, в стороне ног.
Он определил стену сарая. Переместил себя вдоль нее. Продвигался
на правом боку, прижимаясь к доскам. Острие гвоздя корябнуло
лоб.
Нашел.
Гвоздь торчал на полвершка. Он долго пристраивался к нему
стянутыми запястьями. При повороте черная трещина в сознании
расширилась, и боль увлекала туда.
Не чувствуя руками, на звук, он дергал веревкой о кончик гвоздя.
Приноровясь, пытался расщипывать волокна в одном месте.
Закрапал в крышу, наладился дождь. Удача, очень большая удача.
Приди поддевались чаще толстые. Он отпускал напрягшиеся нити,
стараясь определить одну, и рвал ее...
...Очнувшись, он продолжал. Лопнула последняя прядка, но это был
лишь один виток, и веревка не ослабла.
Теперь он приспособился, пошло быстрее... Ему удалось
расковырять, разлохматить веревку о гвоздь, и она поддавалась
легче.
...Он не мог сказать прошедшего времени, когда освободил руки.
Он кусал взбухшие кисти, слизывая свою кровь с зубов, и руки
ожили.
Под стену натекала вода. Он напился из лужицы. Часть воды
оставил, провертев пальцем в дне лужи несколько ямок поближе к
стене.
На четвереньках, подтягивая ногу, он обшарил сарай. Ни железки,
ни щепки... Пригнанныее доски прочны.
Железный костыль сидел в столбе мертво. Сжав челюстями, он
раскачивал его, выкрашивая зубы.
Костылем он стал рыхлить землю под стеной, где натекала вода. Он
рыхлил увлажняющуюся землю костылем и выгребал руками. Руку уже
можно было высунуть по плечо, когда по деревне закричали петухи.
Ему оставался час до света. С дождем - полтора маса.
Часовой - не шагал под дождь, но без сна, дымок махорочный
чуялся.
В темноте, сдирая запекшиеся струпья со спины, он вылез в мокрый
бурьян. Умеряя движения, каждую травинку перед собой проверяя,
беззвучно пополз направо к реке.
С глинистой кручи головой вперед, тормозя скольжение вытянутыми
руками, пальцами правой ноги и подбородком, он достиг берега.
Лодок не было.
Ни одной.
Он двигался на четвереньках вдоль воды. Дождь перестал, и линия
обрыва выступила различимо.
Обломок бревна он заметил сажени за три. Подкатил его, спустился
без плеска в сентябрьскую воду.
Лежа на колобахе грудью, обхватив ее левой рукой, оттолкнулся от
дна, тихо-тихо загребая правой к середине.
Ниже по течению, верстах в полутора, на том берегу был лес.
И поэтому так называемые трудности мне непонятны.
И знакомые называют меня идеалистом, наивным оптимистом и юнцом,
не знающим жизни.
Человек этот, боец 6-го эскадрона 72-го красного кавполка, был
мой прадед.
Фотографию его, дореволюционн





Содержание раздела