Войскунский Е & Лукодьянов И - Алатырь-Камень
Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов
Алатырь-камень
- Опять эта луковица, - сказал Олег. - Ребята! - закричал он. - Идите
сюда!
Первой вышла из палатки Света. Она посмотрела на небо, затянутое
облаками, и состроила гримаску. Потом взглянула на свои брюки и ботинки,
заляпанные высохшей грязью, и только после этого на Олега.
Олег стоял возле огромного валуна и махал рукой.
- Сумасшедший, - сказала Света, - в одной майке. - Она заглянула в
палатку. - Володя, Борис, выходите! Олег опять что-то нашел.
Володя вскочил и, приставив ладонь ребром ко рту, протрубил сигнал
побудки. Борис плотнее завернулся в одеяло.
- Физик, а спит, как лирик, - сказал Володя. - Растолкать его?
- Не надо, - ответила Света. - Раньше семи он все равно не встанет.
Она пошла к Олегу. Володя, позевывая, шагал за ней.
Сосны торчали прямо из скал. Низкорослые березы протягивали скрюченные
руки, будто просили милостыню.
- Смотрите, - сказал Олег. - Опять эти изображения.
На шершавом валуне было высечено нечто вроде луковицы, положенной
набок.
- Понимаете, - сказал Олег, - я делал зарядку. Бегу мимо этого валуна,
смотрю - луковица! Такая же, как в Марьином посаде. И как у того болота,
где Светка вчера завязла.
- Н-да, - сказал Володя. - Только, по-моему, это не луковица, а
стилизованная стрела.
- Наконечник стрелы! - закричал Олег. - Верно, Вовка! - Он сорвался с
места и побежал в палатку.
Подошел Борис, сонный, взлохмаченный.
- Опять первобытные картинки, - лениво сказал он. - Прошу учесть, что
сегодня не моя очередь готовить завтрак.
- Боречка проголодались, - сказала Света. - Боречка гневаются.
- На себя гневаюсь. Затащили чуть ли не в тундру. Навещают столетних
старух, записывают драгоценные сведения: на море-окияне, на острове Буяне
лежит бел-горюч камень алатырь, под им меч-кладенец в девяносто пуд...
Почти полторы тонны. И чего он там лежит? И чего я, дурак, за вами
увязался, последние каникулы гублю, или, как там у вас в фольклоре, коту
под хвост пущаю? Вам-то хорошо, у Вовки царевна Лебедь при себе, а этот
сказочник...
Он кивнул на возвращающегося Олега и горестно махнул рукой.
Олег нацелился объективом "Зоркого" на валун и щелкнул затвором.
- Явный наконечник стрелы, - сказал он, закрывая футляр. - Хотел бы я
знать, куда он указывает.
- Какой еще наконечник? - проворчал Борис. - По-моему, это капля.
Обтекаемое тело. И направление указывает не острый конец, а тупой. И
вообще надо готовить завтрак. Слушай, царевна Лебедь, займись. В конце
концов твоя очередь.
Завтракали в палатке, под шорох дождя.
- Древние зря ничего не сочиняли, - говорил Олег. - Вот хотя бы
алатырь-камень. Не зря же, черт побери, в Голубиной книге царь Волотоман
Волотоманович спрашивает царя Давида Иесеевича, какой камень всем камням
отец, а тот ему отвечает: алатырь-камень!
- Ты ешь, ешь, - заботливо сказала Света. - Копаешься ложкой, а в рот
не кладешь.
- Посмотри, как Боря хорошо кушает, - добавил Володя.
- Пустяковая у вас профессия, - с полным ртом отозвался Борис. -
Разговорчики одни! Сказочки! Ваш камень алатырь во всех сказках бел и
горюч, а где-нибудь эти свойства используются?
- По классификатору Аарне-Андреева алатырь-камень чаще всего
упоминается в заговорах от всяких напастей, - сказала Света тоном первой
ученицы, - а свойства его действительно не используются.
- Это неверно, - возразил Олег. - Упоминание в заговорах о камне - это
симпатическое обрядовое действие. Его смысл таков: прикосновение передает
слабому свойства к
