Войскунский Е & Лукодьянов И - Повесть Об Океане И Королевском Кухаре
Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов
ПОВЕСТЬ ОБ ОКЕАНЕ И КОРОЛЕВСКОМ КУХАРЕ
I
Дун Абрахам, хранитель стола его величества Аурицио Седьмого, короля
Кастеллонии, бережно защищая рукой белое жабо, второй раз понюхал бычью
тушу. Туша, лишенная правой задней ноги, смиренно висела перед ним на крюке.
Королевский мясник стоял, опираясь на топор и почтительно склонив голову
набок, дабы услышать распоряжение сразу, не утруждая вельможу просьбой о
повторении. В погребе, пропитанном мясными испарениями, было душно.
Дун Абрахам понюхал тушу в третий раз и задумчиво ущипнул себя за острую
бородку.
Мясник, деликатно кашлянув, тихо сказал:
- Мясо свежее, как раны Христовы, ваше сиятельство.
Дун Абрахам еще не был сиятельством, но это ожидалось со дня на день, и
всеведущая кухонная челядь уже называла его так. Дун Абрахам промолчал.
Мясник поиграл рукоятками ножей на широком поясе из воловьей хребтины и
сказал еще тише:
- Если добавить немножко перца, будет совсем свежее, ваше сиятельство.
- Для тебя и тебе подобных, - удостоил его ответом дун Абрахам.
- Только вчера отрубил заднюю ногу, - горестно вздохнул мясник.
- Я не могу кормить его величество тухлятиной, - твердо сказал дун
Абрахам.
Он был прав. Нельзя рисковать по пустякам, тем более что не
сегодня-завтра король собирался подписать указ о возведении его, дуна
Абрахама, в графское достоинство.
Круто повернувшись, он подобрал полу плаща, чтобы не цеплялся за шпоры, и
поднялся из погреба на широкий кухонный двор.
Было так жарко, что в погребе не помогал и лед, привозимый с ближних
Коррадорских гор. На дворе же было как на раскаленной сковороде, хотя
маленький фонтан разбрызгивал веселые струйки, и каменные плиты были политы
водой. Но дун Абрахам на службе всегда ходил в плаще.
Во дворе он встретил алхимика и медика Иеронимуса фон Бальцвейн унд
Пфейн, выписанного недавно за большие деньги из германских земель. Вяло
отсалютовав немцу шляпой, не коснувшись, впрочем, перьями земли (он знал,
как и с кем себя держать), дун Абрахам сказал:
- Не следует ли по случаю жары отменить мясной ужин, дун Херонимо?
Полного имени немца дун Абрахам не смог бы выговорить даже ради вечного
спасения души.
Костлявое бритое лицо немца приобрело значительное выражение. Алхимик
прикрыл глаза, помолчал с достоинством, и лишь затем объяснил:
- Густота горьячий воздух надо разжижайт мясной пища. Его величество
имейт густой темперамент, надо много жирный мясо.
Дун Абрахам повел немца нюхать припасы для королевского ужина.
Новый алхимик держался важно, но почему-то казался дуну Абрахаму
постоянно голодным. Хорошей он признавал только жирную мясную пищу. Он
охотно ел для пробы, да и не для пробы тоже. Должность позволяла ему есть с
королевского стола, но экономный дун Абрахам кормил его пищей старших слуг,
о чем немец и не подозревал.
Затем дун Абрахам поднялся к себе в кабинет, где сладко пахло пряностями:
к нему примыкал особый склад, ключи от которого хранитель королевского стола
не доверял никому. Дун Абрахам скинул плащ, отстегнул воротники и присел за
обширный стол, заваленный счетами королевских поставщиков и раскладками для
балов, приемов и повседневной еды множества лиц, пользовавшихся королевским
столом.
Счета были большие. Сотни двойных золотых круидоров тратились на
пряности. Драгоценный черный перец расходовался во дворце не озами, а целыми
аррателями. Да еще гвоздика, и корица, и мускатный орех...
Их привозили из страшной дали, где среди теплых вод вздымаются
