Волков Владимир - Великая Тайна
Владимир Волков
ВЕЛИКАЯ ТАЙНА
1.
У костра молча сидели двое: грузноватый мужчина лет сорока
с короткой русой бородкой, в штормовке и кирзовых сапогах, и
невысокий сгорбленный старик, чье скуластое лицо от жестких
северных ветров, солнца и прожитых лет стало похожим на печеное
яблоко.
- Скажи, Алексей, ты не боишься? - спросил вдруг старик,
помешивая кипевший в котелке суп.
- Нет. А чего я должен бояться? - чуть усмехнулся второй.
- Великая тайна всегда пугает.
- А тайна действительно великая?
Старик оставил варево и некоторое время смотрел в вечернее,
фиолетово-зеленое небо.
- Да, - наконец вымолвил он с необычайной серьезностью. -
Эта тайна действительно великая...
- Суп готов. Давай быстрей поедим - и спать, завтра нас
ждет трудная дорога.
Лежа в палатке под легкое похрапывание спутника, Алексей
Багненко долго не мог уснуть. Он вспоминал.
Перед его глазами, будто это было вчера, встал день, когда
он, тогда еще совсем молодой геолог, только что прибывший в эти
места, впервые увидел Хоора.
Алексей прогуливался в одиночестве по берегу реки, вдоль
которой протянулся маленький поселок, где располагалась база их
экспедиции.
Взгляд его случайно задержался на пожилом полуголом
мужчине, сидевшем на торчащей из воды коряге с самодельной
удочкой в руках.
Сзади к нему подбежала стайка замурзанных скуластых
мальчишек лет по восемь-десять, и принялась что-то громко
выкрикивать на своем языке - наверное, дразнить старика.
Несколько камешков упали в воду рядом с поплавком.
Рыболов неторопливо встал и, обернувшись, внимательно
посмотрел в сторону шкодливых ребятишек.
Тишину июньского полдня прорезал дикий, многоголосый визг,
как будто одновременно десяток бензопил вонзили зубья в
неподатливую древесину. С быстротой, изумившей бы любого тренера
по легкой атлетике, малолетние хулиганы унеслись в разные
стороны.
Геолог почти сразу забыл об этом случае, с головой
погрузившись в дела. Вспомнилось ему это через несколько дней,
когда он увидел этого человека среди рабочих своей партии. Тогда
и выяснилось, что его зовут Хоор. Были у него, наверное, имя и
фамилия. Но они остались неведомы Багненко: никто не называл
старика по-иному, и Алексей не стал исключением.
Он очень быстро обратил на себя внимание геолога. Он
заметно выделялся среди как местных аборигенов, так и здешних
русских.
Он не пил водки, не курил, был равнодушен даже к крепкому
чаю, без которого не мыслили свое существование таежные жители;
отличался правильной речью, не содержащей нецензурной брани.
А его высказывания на философские и политические темы
поражали своей точностью и глубиной, а иногда и отдавали явной
крамолой.
Именно эта склонность пофилософствовать, да еще изрядная
эрудиция - Хоор неожиданно оказался знатоком истории, и не столь
давней и древней - пожалуй, больше всего удивляла в нем Алексея.
Причем, достоверно было известно, что Хоор нигде не учился,
да и вообще, кажется, не покидал этих краев.
И, было еще нечто иное...
Может быть, то, что старик никогда не смеялся и почти не
улыбался, а лицо его иногда приобретало выражение некоей давней,
неизбывной скорби.
Как-то, при случае, Багненко попытался расспросить о нем
одного рабочего - парня из того же поселка, что и Хоор.
Услышал он очень немного, да и, признаться, не был особо
настойчив.
Старик обретался в поселке уже очень давно и числился на
пенсии по здоровью.
Жил он в убогой хибаре вместе с полусумасшедшей немолодой
женщиной - латышкой из высланных; близког
