Гаврилов Дмитрий - Великий И Ужасный
Дмитрий Гаврилов
ВЕЛИКИЙ и УЖАСНЫЙ
Западным писателям-фантастам посвящается...
Свежий шестибальный ветерок, как сумасшедший, теребил защитный
комбинезон. Я прикрыл глаза ладонью, но ветер прилепил ее ко лбу. Пришлось
повернуться боком. Разжав пальцы, я таки глянул в сверкающий борт
звездолета и рассмеялся. На меня взирало чье-то плющевое безволосое лицо,
с одной стороны напоминающее стюдень, с другой - больного флюсом. Этот
ветер навеял кучу воспоминаний, которые полезли из головы наружу и,
воспользовавшись замешательством, скрылись в дебрях предательской планеты.
Я было погнался за ними, чтобы впихнуть обратно, но увяз в болоте и жутко
вымазался.
К счастью, раса разумных комаров на Гудвине, по данным ученых, была
давно истреблена на корню расой разумных птиц, а та, в свою очередь, не
менее разумной и многочисленной расой летучих кошек. Кошки вымерли сами.
Держу пари, в таком свинячьем образе меня никто бы не узнал, но я люблю
путешествовать водиночку.
Еще год назад в центре реабилитации после очередного перелома ушей,
шеи, позвоночника, рук и ног, я встретил старого друга Веога Лоора. Мы
были вместе еще с тех славных лет, когда я работал в Службе Контроля
Времени, а он заведовал там лабораторией карманных хронотронов. Веог
сделал неплохую научную карьеру, но сейчас даже я не позавидовал бы
бедняге. Его состояние было ужасно в сравнении с моим, хотя профессор
держался молодцом, изредка похихикивая.
За партией в сочинку, бесовскую игру, по-моему названную в честь
какого-то древнего города, и за это смытого волной, мы разговорились о
минувшей экспедиции Лоора. Всучив партнеру на мизере три туза, мы,
довольные эдаким исходом, отправились в палату Веога, делить барыши.
Тут-то он и посетовал, что в том полете на планету Гудвин выжил лишь один,
а значит, никто не сумеет подтвердить правоту его слов.
Выигрыш был солиден, пятьсот центавров, не считая молодильного яблока
из созвездия Гисперид той же стоимости.
- Я слышал, ты быстро идешь на поправку, - начал Веог, поглаживая
правую половину окладистой бороды, правую - поскольку левая была выдрана
безжалостными поклонницами.
- Скоро выпишут! - подтвердил я, покусывая ус.
Я прежде всегда непроизвольно покусывал ус, когда предчувствовал
выгодное дельце.
- И у тебя есть шлюп, - продолжал Веог Лоор, мученически глядя мне в
глаза.
- Сколько? - спросил я.
- На огрызок от яблока Гисперид, - был его ответ.
- Нет, ну что вы, профессор? Мы давнишние приятели, Веог! Грешно
наживаться на дружбе, - вспыхнул я от ушей и до кончика хвоста.
- Тогда по рукам!
- А в чем там дело? - осведомился я, потирая ущибленую ладонь.
- Ты мне тоже не поверишь! Лучше, один раз увидеть, чем сто раз
услышать! - парировал Веог Лоор, - Но сойти с ума там можно без особых
хлопот, - по-отчески предупредил он затем, - Cильно удивлюсь, если ты
продержишься неделю.
На том и расстались.
А в Понедельник я уже бесстрашно припланетился на Гудвине.
Ну, да за свой рассудок мне не стоило беспокоиться, так я по меньшей
мере считал - ведь нельзя же сойти с того, на что не вставал.
Я быстро разбил лагерь, это мне тоже, как "дважды два", отобедал и
заснул покойным сном, доверив охрану последней модели РСЗЛ (Если кто не
знаком с новомодной аббревиатурой, это - рациональная система замена
личности).
Мне грезилась степь, русские приволья, заходящее солнышко и неумолимые
стрибы, так и веющие, нахалы, стрелами на хоробрые полки Игоревы, на
поверку оказавшиеся одним, крайне разнузданным войско
