Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гайдар Аркадий Петрович - У Переднего Края


Аркадий Гайдар
У переднего края
Фронтовой очерк
У прохода через тяжелую, обшитую грубым тесом баррикаду милиционер
проверил мой пропуск на выход из осажденного города.
Он посоветовал мне подъехать к передовой линии на попутной машине или
повозке, но я отказался. День был хороший, и путь недалекий. А кроме того,
на пригорках по машинам иногда открывалась стрельба минами. На одиноко же
идущего человека мину тратить - не расчет. Да и в случае чего пешему всегда
легче вовремя бухнуться в придорожную канаву.
Я шел мимо опустевших, покинутых домиков с заколоченными окнами и
закрытыми воротами. Было тихо. Тарахтела трещотка, и охотились за воробьями
голодные кошки.
Через сады, среди которых желтели размытые дождем бомбозащитные
траншеи, я вышел на скат оврага и зацепил ногой за полевой провод. Прикинув
направление, я взял путь по проводу напрямик, потому что мне нужны были
люди.
Вдруг раздался удар. Казалось, что грохнул он над самым гребнем моей
стальной каски. Быстро перелетел я в старую воронку, осторожно огляделся и
увидел неподалеку замаскированный бугор дзота, из темной щели которого
торчал ствол коренастой пушки.
Я спустился к дзоту и, поздоровавшись, спросил у старшего сержанта, чем
его люди сейчас заняты.
Ясно, что, прежде чем ответить, сержант проверил мой пропуск,
документы. Спросил, как живет Москва. Только после этого он готов был
отвечать на мои вопросы.
Но тут вдалеке, вправо, послышались очень частые взрывы.
Телефонист громко спрашивал соседний дзот через телефонную трубку:
- Что у тебя? Говори громче. Почему ты говоришь так тихо? Ах, около
тебя рвутся мины! А ты думаешь, что если будешь говорить громко, то они
испугаются!
От таких простых слов вспыхнули улыбки в притихшем, насторожившемся
дзоте. Потом раздалась суровая команда, и взревела наша пушка.
Ее поддержали соседи. Враги отвечали. Они били снарядами "205" и
дальнобойными минами.
Мины... О них уже много писали. Писали, что они ревут, воют, гудят,
похрапывают. Нет! Звук на полете у мины тонок и мелодично-печален. Взрыв сух
и резок. А визг разлетающихся осколков похож на мяуканье кошки, которой
внезапно тяжелым сапогом наступили на хвост.
Грубые, скрепленные железными скобами бревна потолочного наката
вздрагивают. Через щели на плечи, за воротник сыплется сухая земля.
Телефонист поспешно накрывает каской миску с гречневой кашей, не переставая
громко кричать:
- Правей, ноль двадцать пятью снарядами! Теперь точно! Беглый огонь!
Через пять минут огневой шквал с обеих сторон, как обрубленный,
смолкает.
Глаза у всех горят, лбы влажные, люди пьют из горлышка фляжек.
Телефонист запрашивает соседей, что и где случилось.
Выясняется: у одного воздухом опрокинуло бак с водою; у второго
оборвали полковой телефонный провод; у третьего дело хуже: пробили через
амбразуру осколком щит орудия и ранили в плечо лучшего батарейного
наводчика; у нас накопало вокруг ям, воронок, разорвало в клочья и унесло,
должно быть за тучу, один промокший сапог, подвешенный красноармейцем
Коноплевым у дерева под солнышком на просушку.
- Ты не шахтер, а ворона, - укоризненно ворчит сержант на красноармейца
Коноплева, который задумчиво и недоуменно уставился на уцелевший сапог -
Теперь время военное. Ты должен был взять бечевку и провести отсюда к сапогу
связь. Тогда, чуть что, потянул и вытащил сапог из сектора обстрела в
укрытие. А теперь у тебя нет вида. Во-вторых, красноармеец в одном левом
сапоге никакой боевой ценности не представляет. Ты бери с





Содержание раздела