Гладилин Анатолий - Прогноз На Завтра
Анатолий Гладилин
Прогноз на завтра
Повесть
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
- Закрой дверцу, все равно одна пыль идет, - сказал Кузьмич, и я
захлопнул дверцу, а "газик" на первой скорости продолжал натуженно
карабкаться на перевал, и казалось, вот сейчас его силы кончатся, он
остановится и мы покатимся вниз, - и так в этом месте мне всегда казалось,
хотя ездил я по этой дороге сотни раз. А потом мы понеслись к обрыву, и я
знал, что дальше - крутой поворот и Кузьмич обязательно притормозит, но все
равно я каждый раз представлял, как мы загремим с обрыва - перевернемся? -
а ведь этого не могло быть, Кузьмич изучил все выбоины на дороге, да и я
тоже. Я посмотрел через плечо Кузьмича в окно, и далеко внизу мелькнули
домики станции, вытянувшиеся в линейку, и озеро, и буро-зеленая долина, и
дальше обступившие ее со всех сторон сопки, но пыль, которую поднял
"газик", нагнала нас, когда мы затормозили на повороте, и я взглянул
вперед, вверх, где на самой большой горе расцвел гигантский, в красных и
белых полосах, цветок радиорелейной установки. Солнце оставалось сбоку, но
оно сияло во все небо, его лучи били повсюду - такой жары здесь никогда не
было. На дороге проступали темные пятна, кое-где даже блестели лужи - но
последний дождь прошел неделю назад. Берег озера перед самым поселком был
усеян людьми. "Как в Крыму, как на пляже в Ялте, - сказал Кузьмич. Мужчины
в трусиках и женщины в купальниках брели через дорогу на сопку. - Надо бы
кабинки построить", - сказал Кузьмич. Он родился в Симферополе, он год
назад приехал из Крыма, он мыслил еще по-южному. "Ну вот, - сказал я, -
только кабинок тут не хватает для полного счастья". А потом началась
свалка, куски железа, разбитые ящики, ржавые придавленные бочки, мусор,
разбитые бутылки - мы въезжали в поселок. Улица швыряла нас вверх, вниз,
влево, вправо, трехэтажные и двухэтажные дома, желтые, синие или вообще
каких-то бордово-оранжевых диковинных расцветок, пытались создать некоторую
благопристойную видимость, но она нарушалась длинными деревянными бараками
и маленькими будками известного назначения, стоящими как раз на проезжей
части. У здания почты мы пробуксовали по огромной луже, потом вылезли на
бугор, потом свернули налево и дальше вниз мимо всевозможных построек -
эклектическая архитектура, пока еще не получившая названия, - мимо бухты,
где у берега сгрудилась разная деревянно-железная дрянь, а большие суда,
гордые и одинокие, тихо дымили на рейде. И тут уж Кузьмич погнал вовсю.
Справа оставалось море, слева начинались сопки и вдоль дороги тянулся
водопровод - словно заживо перенесенный из учебников древней истории, тот
самый, "сработанный еще рабами Рима".
В аэропорту я купил билет на Москву.
На обратном пути в поселок Кузьмич остановил машину.
- Смотри, - сказал он, - как далеко отогнало лед!
На горизонте синего, по-южному сверкающего моря низко дымилась белая
полоса.
- Это не лед, - сказал я. - Это туман.
- Все равно, - сказал Кузьмич, - завтра утром ты улетишь. Небось часы
уж перевел на Москву.
Вечером я позвонил в радиометцентр. Он сказал, что сегодня было 28
градусов - немыслимая жара для этих мест, - и завтра ожидается хорошая
погода. Часы показывали час ночи. По-московски - семь вечера. Но я не стал
переводить стрелки, я все-таки оставался суеверным. Я завесил окно плащом,
ибо солнце било прямо в стеклянную дверцу книжного шкафа, а зайчик
расположился как раз на моей раскладушке, и лег спать.
***
Странные цветные сны, которых не помнишь. И толь
