Гончаров Иван Александрович - Н А Майков
И. А. Гончаров
23 августа скончался на 79-м году от роду, после продолжительной
болезни, и 27-го августа похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря
Николай Аполлонович Майков.
Отец или "старик" Майков, как его обыкновенно называли в его кругу,
имеет права на особенное внимание и память общества как художник-живописец,
верный до гроба служитель искусства, и еще как один из немногих, теперь уже
в числе нескольких человек, ветеранов, оставшихся от войн 1812, 1813, 1814
и 1815 годов.
Художник Майков составляет феноменальное явление в искусстве, как
самородный талант, которому случайность открыла путь к искусству. Он был
отдан во второй кадетский корпус в то время, когда для дворянина считались
приличными только две карьеры: или в военной, или в статской службе. Прямо
с школьной скамьи, не успев кончить курса, он был, как многие тогда,
выпущен в офицеры, лет 18 от роду, в действующую армию, в корпус
Багратиона. Ни в детстве, ни в юношеском возрасте он не учился рисовать, не
посещал ни академии, и никаких других рисовальных классов, которых тогда,
т. е. в начале нынешнего столетия, и не было. Поэтому к нему, как к
артисту, нельзя относиться с строгою художественною критикой, подводить его
труды под уровень академического воззрения и тем определять степень его
значения в искусстве. Работы его, известные многим, по необходимости должны
быть ценимы в совокупности с теми случайностями и препятствиями, которые
помешали ему занять ту высокую степень в искусстве, на какую давал ему
право природный талант. Этому таланту только, да необыкновенной,
всепоглощающей страсти к искусству, он был обязан тем положением, которое
занимал в живописи, это был один из последних могикан, любивших искусство
для искусства, также как он был одним и из последних ветеранов
Отечественной войны. В войне он заплатил свою дань кровью:
восемнадцатилетним юношей он был ранен при Бородине пулей навылет в ногу, а
искусству принес в жертву зрение и почти, можно сказать, жизнь или, по
крайней мере, здоровье, редко и неохотно выходя из полумрака мастерской,
мало пользуясь воздухом и пренебрегая необходимым для здоровья движением,
отчего одряхлел преждевременно, задолго до смерти.
Рана в ногу была той случайностью, которая привела Майкова к
искусству. Он был увезен в поместье, в Ярославскую губернию, где должен был
прожить до излечения. Над постелью его висела какая-то картинка; от скуки
он начал копировать и был доволен своею копией; другие, может быть, нашли
ее удачною, потом он стал рисовать все, что попадалось под руку. По
выздоровлении, он отправился опять на службу в гусарский полк и прошел
Польщу, Германию и Францию до Парижа. И всюду, в городах, в походе и
стоянках, на бивуаках, он рисовал беспрерывно, набрасывая эскизы, портреты
товарищей, сцены и т. д. Естественно, что походная, лагерная жизнь и новая,
охватившая его страсть мало ладили между собою. В Париже, в числе первых
покупок, он купил масляные краски и мечтал об уединении и артистическом
труде. Незадолго до смерти, он, еще смеясь, рассказывал, как он, с каким-то
товарищем, задумал тогда уйти в Италию, эту всемирную академию, и тайком
готовился в дорогу, как вдруг эта юношеская мечта рушилась внезапным
появлением, на какой-то стоянке, посланного от отца его (А. А. Майкова,
бывшего некогда директором театра), с приглашением воротиться домой.
Воротясь в Москву, Майков вышел в отставку, с чином майора и с орденом
Владимира с бантом за рану, и отдался весь своей страс
