Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гончаров Иван Александрович - Пепиньерка


И. А. Гончаров
ПЕПИНЬЕРКА
Я это потому пишу,
Что уж давно я не грешу.
Пушкин.
"Ах, какой душка!"
"Ах, какой противный!"
- Каково! вот какого вы
обо мне мнения!
(Дневник пепиньерки)
Если всякое дельное и полезное сочинение, к числу которых относится и
сочинение о пепиньерке, должно начинаться определением предмета, то нельзя
и мне избегнуть этого всеобщего порядка. Итак, пепиньерка есть девица - и
не может быть недевицей, так точно и недевица не может быть пепиньеркой.
Это неопровержимая истина. По крайней мере, если б по какому-нибудь случаю
между пепиньерками вкралась недевица, то это была бы такая контрабанда, на
которую нет ни в одном таможенном уставе довольно строгого постановления.
Впрочем, это - случай решительно невозможный и небывалый в летописях тех
мест, где водятся пепиньерки, следовательно, нет и закона, который бы
наказывал недевицу за присвоение себе не принадлежащих ей прав. Недевицы
могут быть классными дамами, инспектрисами, директрисами, привратницами, но
пепиньерками - ни-ни! Нельзя определить с точностью лет пепиньерки. Можно
так, неопределенно, сказать, что пепиньеркой ни в сорок, ни в двенадцать
лет быть нельзя, хоть будь себе раздевица. Обыкновенно она бывает от
шестнадцати до двадцати лет. Если она зайдет далеко за последнюю границу,
то ее делают дамой, то есть или классной дамой, или просто дамой, выдавая
замуж. С неспособной к этим двум должностям снимают пепиньерский сан,
потому что она стала уже девой, а пепиньеркой, как сказано, может быть
только девица. Костюм пепиньерки прост. Белая пелерина, белые рукава и
платье серого цвета. Может быть, есть на свете пепиньерки и других цветов,
но я их и знать не хочу. Отныне моею вечною песнию будет:
Серый цвет, дикий цвет!
Ты мне мил навсегда - и т. д.
Природа заодно со мной. Она как будто нарочно, для прославления дикого
цвета, дала мне и голос дикий.
Не знаю почему, но мне кажется изящным этот простой костюм: потому ли,
что пепиньерка умеет его надеть как-то мило; потому ли, что плотная
пелеринка не дает видеть, а позволяет только мечтать о пышных плечах и
очаровательных лопатках и тем умножает прелесть мечты; потому ли, что
девушке в шестнадцать лет пристает всякая шапка, или, наконец, потому, что
уж я очень люблю пепиньерку. Как бы то ни было, но я готов одеть и небо и
землю в серое платье и белую пелеринку.
Костюм этот теряет, однако ж, свое изящество, когда пелеринка и рукава
изомнутся или когда на них сядет чернильное и всякое другое пятно, что, к
сожалению, случается нередко. А согласитесь, что девушка с пятном - как
будто и не девушка: оттого я не могу видеть на пепиньерке, без содрогания,
даже и чернильного пятна.
На светской девушке никогда не увидишь чернильного пятна: очень
понятно почему. Она, во-первых, ничего не пишет или пишет только в больших
оказиях. Потом - у ней вся чернильница с наперсток и в ней капля чернил,
которую она всю и употребит на свое писанье, да и ту еще разведет водой:
чем же тут закапаться? У пепиньерки, напротив, чернил вволю: казенные -
капай сколько хочешь; вообще всё нужное для письменной части содержится в
отменном порядке и обилии, так что припасов достало бы на целую канцелярию.
У светской девицы - всё это в запустении. Притом она обращается с
письменным столом чрезвычайно осторожно: подходит к нему осмотрительно, с
гримасой; едва двумя пальцами возьмет черепаховое перо и раз двадцать
обмакнет его в чернила, прежде достанет капельку. Садится она, не
дотрагиваясь до ст





Содержание раздела