Гончаров Олег - Ночь Сварога 3
ОЛЕГ ГОНЧАРОВ
БОЯРИН
НОЧЬ СВАРОГА – 3
Аннотация
Киевская Русь набирает силу.
Вырвавшись на свободу, Добрыня отправляется на поиски своей возлюбленной.
Какой будет их встреча?
Княгиня Киевская приближает к себе бывшего княжича Древлянского, обещая ему в награду за верность отпустить из заточения отца, Мала Нискинича.
Выполнит ли она свое обещание?
Русь снаряжает посольство в Царьград, и Ольга лично отправляется на встречу с императором могущественной Византийской империи.
Чем закончатся эти нелегкие переговоры?
Добрын, сын Мала, встает перед трудным выбором: защитить древние устои или перейти на сторону поборников новой веры.
Каков будет выбор героя?
Ответы на эти вопросы Вы найдете в заключительной книге трилогии «Ночь Сварога».
Моей жене Веронике
«И Он говорит пресветлым Богам, быть дню Сварогову, быть ли ночи… и небеса темнели. И приходил вечер, и вечер умирал, и наступала ночь. Ночь Сварога…»
Велесова книга (I, IV. 21/5)
Пролог
Ледяная вода зашипела на раскаленных булыгах каменки. Вспенилась, словно недозревшая сурья, запузырилась и паром изошла. Знойно было в натопленной бане, сумрачно и туманно.
На горячих полатях неловко, бочком примостилась молодая голая баба. Пот ручьями бежал по ее грузному телу, щипал глаза, солью жег пересохшие губы, слезинками тек по разгоряченным щекам и капал с подбородка на большой круглый живот, но она этого не замечала. Не до того ей было.
– Ой! Мама! Мамочка моя! – благим матом вопила она.
И в белесом душном тумане становилось зябко от этих криков.
– Ну, чего ты так надрываешься? – утешала ее другая баба, годами постарше. – Не ты первая, не ты последняя…
Старшая хотела казаться уверенной и опытной повитухой, но побелевшие от напряжения пальцы, которыми она сжимала деревянную ручку корца, да подергивание века на левом глазу выдавали волнение.
– Ой, не могу я больше! – не унималась молодая. – Что же это за любовь, от которой приходится такие муки терпеть? Кому она нужна, любовь эта?
– Ты сама то веришь в то, о чем говоришь? – удивленно уставилась на нее старшая.
Но вместо ответа услышала она новый вопль.
– Вот ведь дура я! – простонала молодая, когда наконец то смогла говорить. – Чтобы я еще раз перед ним ноги раздвинула! Да ни в жисть! Ему хорошо, а я тут мучайся.
– Ну, это ты брось, – улыбнулась повитуха. – Тебе, можно подумать, тогда плохо было? – Она зачерпнула в корец воды.
– Сейчас плохо! Ой! Ой! Не стерплю! – заголосила молодая.
– Ничего. Мы, бабы, и не такое стерпеть можем, – старшая плеснула воду на каменку и отшатнулась в сторону, чтобы не попасть под пар. – Ложись давай! Хватит у малыша на голове сидеть.
Ложись, говорю. Вот сейчас еще парку поддадим, и тебе легче станет…
Возле запертых дверей бани, на изъеденной кучерявым мхом завалинке молча сидели двое: не по годам седовласый мужик и красивая, слишком нарядная для этого захолустья баба.
Левая рука мужика безвольно висела, притянутая перевязью к груди. Правая, после каждого стона, после каждого крика, доносившегося из за двери, судорожно сжималась в кулак. А баба теребила в руках расшитый золотой нитью шелковый платочек и при этом невольно морщилась, словно то, что происходило сейчас в бане, происходило с ней.
Эти двое были давно знакомы. Когда то они считались врагами и желали лютой смерти друг другу. Но это было давно.
Сейчас же нечто более важное свело их здесь, возле приземистой баньки, затерявшейся среди непроходимых лесов.
Новый крик заставил вздрогнуть обоих. Нарядная нервно скомкала платок, а калека п
