Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гончаров Сергей - Бездна


Сергей Гончаров
Бездна
Часть первая
ЯВЛЕНИЕ КАССАНДРЫ
Поезд причалил на первый путь, прямо к огромному и совсем еще
новенькому зданию железнодорожного вокзала. В детстве Кирилла не было здесь еще
этого здоровенного серого стеклянно-бетонного куба, а стоял на его месте
небольшой, обличьем своим похожий на Казанский в Москве, вокзальчик.
Штукатурка, помнится, постоянно рушилась с него, как глыбы лежалого снега по
весне с карнизов, а стены вечно были изрисованы и исписаны похабными
произведениями местной шантрапы. Теперь все не так, теперь все иначе - теперь
вместо “х...”, “п...” да “е...” красовались на стенах огромные рекламные щиты -
город производил, продавал, покупал и предлагал услуги. Под рекламными щитами
отирались мелкие торговцы, таксисты, носильщики, страховые агенты и прочая
разная шпана.
Такой он вот теперь, мой город, усмехнулся Кирилл, спускаясь с
подножки вагона на разогретый июньским солнцем и омытый плевками асфальт
перрона. Сколько мы с ним уже не встречались? Десять лет? Двенадцать? От какого
срока отсчет начинать?
Кирилл поставил легкую, как котомка странника, сумку у ног, достал
сигареты. Таксисты смотрели на него с профессиональным ожиданием. А что ты
хотел? - спросил он у самого себя. Хотел увидеть город своего детства? Глупо:
меняемся мы, меняются города. Да я понимаю, но все же... Ведь есть где-то среди
этого вселенского базара маленький дворик с вечно изломанными каруселями и
вкопанными в землю на потеху детворе старыми автопокрышками. Да, я понимаю, что
там уже давно никто не ждет меня - некому там ждать, - что лучше вообще не
ходить туда... Но ведь есть этот дворик, есть - куда ему деваться! Маленький
зеленый дворик, стиснутый однотипными “хрущебами”, где гоняли мы на
велосипедах, где целовались по подъездам с девчонками, бренчали на гитарах и
резались в “козла” за столом под многомудрым огромным тополем.
Он забросил сумку на плечо и двинулся по перрону вдоль здания
вокзала. Таксистам качнул отрицательно головой: нет, не сейчас, сначала я
должен умереть. Опять умереть.
За зданием вокзала еще влачили жалкое существование крохотные
остатки привокзального парка: несколько измученных радикулитом деревцев,
вытоптанные газоны и заваленные мусором дорожки. Народу здесь было немного,
лишь спали на развалинах лавочек покрытые лохмотьями бродяги. Кирилл выбрал
укромное местечко, присел на краешек бордюра. Потом он достал два паспорта -
один из внутреннего кармана куртки, другой из сумки. Полистал. Извлеченный из
сумки паспорт перекочевал в карман куртки, а к тому, что остался в руках,
поднес огонек зажигалки.
Прекрасно горит казенная гербовая бумага. Рукописи, говорите, не
горят? Может быть... Но горят люди - посмотрите. За несколько секунд от
крошечного огонька зажигалки. Был Иващенко Михаил Данилович - и нет его. А есть
у нас отныне Сергей Сергеевич Кузнецов, русский по национальности, житель
Мурманской области, тридцать лет, неженатый, перед родиной заслуг особых не
имеет, но и не привлекался. Работал Сергей Сергеевич на крайнем Севере
электриком, да вот здоровье плохо на климат стало реагировать - врачи
посоветовали сменить место жительства. А Иващенко Миша - что ж тут поделаешь! -
умер Иващенко Михаил. Недолго и во грехе жил - и помер. Как в свое время помер
Кирилл Снегирев, как померли потом еще добрых полтора десятка его
последователей - ни в чем не повинных и в чем-то похожих друг на друга.
Нет у меня своей жизни, подумалось вдруг Кириллу. Есть лоскутное
одеяло





Содержание раздела