Горький Максим - Тимка
А.М.Горький
Тимка
За окном моего чердака в нежных красках утренней зари прощально
сверкает зеленоватая Венера.
Тихо. Старый, тесно набитый жильцами дом огородника Хлебникова мертво
спит; это жалкий дом - серая развалина в два этажа, со множеством
пристроек. Деловитый, купеческий город выгнал его на окраину, к полям
орошения, он торчит среди отбросов города безобразной кучей дерева, одиноко
и печально. В нем живут люди, никому - да и себе самим - не нужные, жизнь
измяла их, высосала и выплюнула в поле, вместе с содержимым выгребных ям.
Все они ворчат, ноют, жалуются; ругают полицию, городскую управу,
купечество, а всего больше и злее - друг друга. Чем они живут - нельзя
понять, но кажется, что они высасывают друг из друга остатки жизненных сил
и - этим сыты. Все они - безличны, их безличие особенно подчеркнуто тем,
что многие женщины ходят в мужских пиджаках, а мужчины - в женских кофтах и
кацавейках. Молодежи среди них - нет, и нет детей старше пяти, шести лет,-
семилетние уже отправлены куда-то в город, "в работу", а маленькие -
незаметны в доме, они, точно крысы, прячутся по уголкам, пугливые и всегда
голодные. Только бывшая актриса Орлова, нищая и ростовщица, не отдала "в
работу" своих внучат-погодков Зинку и Сашку, сорванцов, которые совершенно
одичали и возбуждают у жителей Хлебникова скрытую ненависть и явный страх.
Их с наслаждением избили бы, но - нельзя: почти все должны старухе Орловой,
в кабале у нее.
Смеются квартиранты Хлебникова редко и всегда злорадно; смеются над
параличным чиновником Воронцовым, который девять лет хлопочет о
восстановлении его в правах наследства к имуществу двоюродной сестры
баронессы Торшоу; над чистенькой и аккуратной, точно кошка, старушкой
Бердниковой, дочерью интенданта, умершего под судом,- она считается
полуумной, потому что тоже всё хлопочет о восстановлении честного имени
своего отца; смеются над больным дьяконом Любомировым, расстриженным "за
незаконную любовь" - как он говорит, "за убийство в драке" - как утверждают
другие.
Дьякон - огромный человек, очень волосатый, с маленькими глазками
кабана и зубами лошади; он молчалив, задумчив и кажется смиренным
человеком, но если при нем нарушается то, что он считает "порядком жизни",-
он говорит могильным голосом:
- Взбучку дать!
В доме Хлебникова только один человек живет всем слышной и всеми
видимой работой,- это бондарь Кешин, маленький крепкий человечек лет
пятидесяти. Он такой же чистый и порядочный, как старушка Бердникова,
головка у него маленькая, круглая, светло-желтой кости, ее красиво окружает
венчик седых кудрей, лицо - розовое, точно яблоко анис, и на нем серьезно
блестят спокойные, разумные глаза. Говорит он мало, высоким бабьим голосом,
и носит жиденькие, длинные китайские усы, концами вниз,- это делает его
розовую мордочку умильной. Он просыпается раньше всех в доме и тотчас
начинает колотить деревянным молотком по бочкам, кадкам, лоханям,- точно
бьет в большой барабан.
Вот и сегодня - еще не погасла Венера, а уж меня разбудил непрерывный,
назойливый звук: пам-пам-пам; пам-пам!
Недавно бондарь Кешин нанял подручного, двадцатилетнего хромого парня,
с комической маской вместо лица; скуластый, как монгол, он был не курнос,
как бы следовало, а украшен прямым и длинным носом, мягким, точно хобот, и
смешно подвижным. На смуглой коже его лица ярко, точно рана, выделялись
красные, всегда влажные губы, глаза у него овечьи, цвета бутылочного
стекла. Угловатая голова густо заросла черной же
