Грешнов Михаил - О Чем Говорят Тюльпаны
Михаил Грешнов
О чем говорят тюльпаны
В Саянах я поднимался в горы один. Лучше, когда это делаешь не спеша,
никого не догоняешь, не ожидаешь. Мир кажется шире, и мыслям просторнее. Я
знал тропинку, по которой за час можно было подняться к гольцам. Сначала
меня провели по ней местные ребятишки, потом я ходил один и даже спускался
с гор ночью, запомнив между кустами и скалами прихотливую вязь дорожки.
Это хорошо - оставаться на вершинах до звезд. И слушать тишину. И видеть,
как загораются в вышине первые блестки. Звезды вспыхивают внезапно - ярко
и торжествующе. Наверное, потому, что в эти минуты бывают к нам ближе.
И еще хороши в Саянах цветы. Но это уже сентиментальность. Во всяком
случае, я стараюсь никому ее не показывать. В горы я поднимаюсь один. У
самых гольцов - луга: царство трав и цветов. Иногда я срываю цветы. Не
бездумно и не подряд. Ветка рододендрона - саган-далиня, поместному, -
пара жарков меня удовлетворяют вполне. Иногда я срываю альпийский мак -
красный и желтый. Но это недолговечный цветок - он вянет и умирает на
глазах. Мне его жалко.
Прогулки в горы хороши еще тем, что дают простор воображению. Мечталось
о крыльях. Не о тех, на которые ставят винты и турбины. Это буднично и
привычно: при одном воспоминании о шуме и дрожи моторов холодеет спина. И
не о птичьих крыльях, совершенных, но слабых, которые не в состоянии
унести далеко. Мечталось о крыльях разума, чтобы облететь планету и
смахнуть с нее атомное и прочее зло. И чтобы крылья унесли к другим мирам,
красивым и добрым, - есть же такие миры! Мечталось о друзьях, которые есть
и еще будут в жизни, о красоте, о любви - мало ли о чем: страна мечтаний
необозрима.
И наверное, из этой страны явился Бельский, Борис Андреевич.
Так мне думается теперь, когда я вспоминаю о встрече. Тогда мне
казалось, что он явился некстати. Очень некстати. Я прощался с Саянами.
Срок путевки закончился, в кармане у меня был билет на обратный рейс.
Лечение на горном курорте мало помогло мне. Больше, наверное, помогли
горный воздух и тишина. Предстояло возвращение в город, в лабораторию с
колбами, реактивами, к неоконченной диссертации "О химических способах
борьбы с сорняками". Все это ждало меня не дальше как завтра. А пока
хотелось побыть одному на любимой поляне. Вполне естественное желание. Но
оно было нарушено вторжением Бельского.
Сначала я услышал сопение, бормотанье, скрип камней под подошвами
башмаков. Потом вполне явственно донесся вопрос: "О чем говорят
тюльпаны?.." Опять невнятное бормотание, и, наконец, из-за скалы показался
очень высокий, очень сутулый и очень тощий старик в широкополой шляпе, в
очках, в ковбойской рубахе в клетку и с фотоаппаратом на ремне через
плечо. "Турист, - подумал я. - Странно, за весь сезон я не встречал здесь
туристов... А сейчас встретил". Старик шел по тропинке ко мне, и, конечно,
сейчас состоится разговор, - пустейший разговор, который обычно заводят
туристы, - о местности, о погоде, о натертых мозолях, о тушенке, которую
трудно достать и которая так необходима на ужин. Мой последний вечер будет
испорчен. Я даже вздохнул - так мне не хотелось, чтобы вечер оказался
испорченным.
- Тут уже кто-то есть, - сказал старик, заметив меня. - Право же,
человек, - продолжал он. - Курортник. Интеллигент...
Знакомство не обещало ничего доброго. Но у меня мелькнула мысль: вдруг
старик пройдет мимо? Ах, как я хотел этого! Но, увы, надежда не
оправдалась. Старик замедлил шаги. Несомненно, он хотел остаться со мною.
