Громов Александр - Менуэт Святого Витта
Александр Громов
МЕНУЭТ СВЯТОГО ВИТТА
Повесть
Я должен был строить, повинуясь лишь своей вере,
не слушая ничьих советов.
Уильям Голдинг. "Шпиль".
О, странники! А мы тут, наверху, видели, как в
раздавшиеся швы крыши просачивалась синяя ночь.
Этого крошечного отверстия было достаточно, чтобы
через него могла просочиться одна-единственная
звезда. Процеженная для нас сквозь все небо. Эта
звезда приносила болезнь. Мы отворачивались: от нее
умирали.
Антуан де Сент-Экзюпери. "Южный почтовый".
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Холодно. Господи, как холодно! Боже, помоги мне вынести эту ночь.
Если ты есть, сделай так, чтобы я согрелся. Если тебя нет или ты остался
далеко, пусть кто-нибудь другой сделает так, чтобы я согрелся. Кто-
нибудь, мне все равно. Пусть это сделает Стефан... пусть даст хоть
немного тепла, в нижних ярусах еще много тепла, я знаю. Здесь, наверху,
холодно. Стефан не знает, как холодно наверху по ночам, когда бьет дождь
и низкие тучи бегут с севера. Откуда ему знать? Проснется, сунет нос
проверить, не заснул ли часовой, и тут же обратно, холода и не
почувствует. У-у... А как может часовой спать, когда такой холод? Ничего
он не может, вообще ничего, пальцы окоченели и голос сел. Этот холод
меня убьет. Вон какой дождь, как только не замерзает в полете? Печку не
разожжешь, торф мокрый весь, и навес прохудился, куртка не греет...
Совсем не греет. Холодно. Очень холодно. Пусть Стефан даст немного
тепла, все ему прощу, пусть только прикажет протянуть снизу какую-нибудь
кишку с паром, чтобы хоть руки греть... Нет. Не прикажет. Не даст.
Бесполезно упрашивать.
Тщедушная фигурка мотнулась в сторону, уперлась в ограждение на
краю площадки. Ноги скользнули по мокрому металлу. Медленно-медленно
фигурка двинулась вдоль ограждения, перебирая зазябшими пальцами по
тонкой гнутой трубе, приваренной для страховки на уровне пояса. За
трубой в мутном свете качающегося фонаря не было видно ничего, кроме
черноты и дождя с летящими крупинками снега, не было видно ни земли,
притаившейся метрах в ста внизу, ни частокола кольцом вокруг башни, ни
кособоких сараев и навесов внутри частокола, ни тем более горизонта,
растерзанного бегущими клочьями туч. Вперед, вперед! Не останавливаться.
Только так можно вынести эту ночь - идти и идти, идти в никуда, мерить и
мерить шагами верхнюю площадку донжона, пока не наступит утро... Скорее
бы. Стефана бы сюда, хотя бы на одну ночь... Или хоть кого-нибудь, ведь
предлагали же дежурить ночами вдвоем, греться друг о друга. Стефан
запретил. Почему он запретил, когда так холодно? Никто не знает...
- Эй, кто внизу?
Показалось. Никого там нет. Да и кто может быть? И зачем ему быть в
черноте в такой холод? Некому, некому приходить, никому мы тут не нужны,
говорили же ему... От белых клоунов или бродячей паутины защитит
частокол, а если опять придет цалькат, он частокола и не заметит,
пройдет как по ровному, но с башней ему не справиться и часового ему не
достать, и вот тогда-то придет время посмотреть, подействует на цальката
хоть как-нибудь пружинный стреломет или не подействует. На черепах или,
скажем, болотных червей он действует, проверяли, а вот гарпию можно
сбить только случайно, что стрелометом, что бластером, попробуй в нее
еще попади, заразу... Но хорошая, очень хорошая вещь этот стреломет,
всегда в смазке и на боевом взводе, сделал-таки Стефан одну полезную
вещь. Нужно крутить ворот минут пятнадцать, зато потом только дави на
спуск: первая стрела летит на пятьсот шагов, втора
