Губин Валерий Дмитриевич - Осень В Деревне
Валерий Дмитриевич ГУБИН
ОСЕНЬ В ДЕРЕВНЕ
Фантастический рассказ
Казалось, что эта деревня существует где-то на краю земли: сначала
почти час на "Аннушке" от Новосибирска, потом еще полтора на ветхом
"Пазике" по немыслимой дороге - приходилось выходить и, раскачивая,
выталкивать машину из очередной ямы. Деревня небольшая, дворов тридцать, а
вокруг тайга - по всему горизонту ровные, как у пилы, зубцы елей. Иван
вместе с ребятами строил здесь коровник. Называли они себя стройотрядом,
но на самом деле были обыкновенными шабашниками, - на десять человек один
студент и тот уже два года болтался в академическом отпуске. Вкалывали
здорово и к ужину уставали так, что тут же валились спать, ничего больше
не желая. А места здесь были необычайно красивы - иногда, махая топором,
Иван вдруг цеплялся взглядом за ярко-желтое пятно березы среди темных елей
и обжигало радостью оттого, что есть здесь такая красота, как будто для
него созданная. Он с первого дня ощущал необыкновенный прилив сил и
постоянно находился в хорошем настроении, объясняя это свежим воздухом и
тяжелой работой, укреплявшей дряблые мускулы.
"Завтра встану раньше всех и схожу до работы в лес", - каждый вечер
думал он, но по утрам так отчаянно хотелось спать, так ныли руки и ноги от
вчерашней работы, что было не до прогулок.
Потом, среди дня Иван опять вспоминал о тайге и даже спиной начинал
чувствовать ее, стоящую вокруг, чувствовать, какая там мягкая прохлада и
какая стоит тишина. А они, работая, все время перекрикивались, пели песни,
вечером постоянно трещал транзистор. И тишина тайги отступала перед их
шумом, съеживалась.
Наконец, коровник был закончен. После расчета в ожидании автобуса
немного выпили, и, когда многострадальный надсадно ревущий "Пазик"
медленно выполз на горку перед деревней, Иван вдруг решил остаться еще на
несколько дней. Ребята не стали его долго уговаривать, быстро погрузились
и отчалили, горланя песни.
По совету бригадира он пошел к одиноко живущей старухе, которая
иногда сдавала свою избу редким здесь приезжим - геологам или
командировочным из района. О старухе - и это Ивану было любопытно - ходили
по деревне небылицы. Говорили, что ей за восемьдесят, а выглядела от силы
на пятьдесят, Иван сам ее видел, она приходила к ним как-то просить дранку
для сарая. Местные рассказывали, что у нее еще в тридцатых годах пропал
муж - уехал в город и не вернулся - и с тех пор она не стареет, ждет его.
Такую, какая она сейчас, ее якобы помнили и десять, и двадцать, и тридцать
лет назад. И потому не любили, считали ведьмой. Бригадир раньше буквально
воду на ней возил. Чуть заартачится, а он ей: "Вот напишу ученым в
Новосибирск, пусть приедут тебя изучать", - и та, страшно пугаясь,
соглашалась на любую работу. И звали ее насмешливо Степой вместо
Степаниды.
Старуха сначала не хотела брать Ивана на квартиру, говоря, что уже
сама переехала в избу из времянки, что устала за лето, и согласилась
только после того, как Иван обещал помочь ей с сараем. Бросив рюкзак в
сенях, он пошел к магазину, медленно, вразвалку, загребая пыль сапогами и
блаженно ощущая на лице скромное тепло вечернего осеннего солнца. Магазин
оказался закрытым, Иван хотел спросить проезжавшего на велосипеде старика,
где живет продавщица, но передумал и побрел назад, стараясь вести свою
длинную тень ровно посредине дороги. Потом он услышал, как в зарослях
травы у забора звонко гудит зарывшаяся туда оса, а может быть, и не оса, а
какой-нибудь другой зверь, и этот
