Гулиа Георгий - Сказание Об Омаре Хайяме
Георгий Гулиа
Сказание об Омаре Хайяме
СОДЕРЖАНИЕ:
Читающему эту книгу
Сказание об Омаре Хайяме. Роман
Омар Хайям. Рубаи
Об авторе
ЧИТАЮЩЕМУ
ЭТУ
КНИГУ
Время меняет все: оно сильнее песчаной бури в пустыне, с ним даже не
сравнится мощь океанского прибоя. Его особенность заключается в том, что
действует оно исподволь. Когда спит весь мир, когда утихают бури и прибои - не
спит только Время: его сила в постоянном бодрствовании и великой
работоспособности. Оно даже сильнее огня, который так обожал Зороастр, или
Заратуштра (Зороастр, или Заратуштра- мифический пророк. Предание приписывает
ему создание религии древних народов Ирана, Средней Азии и Азербайджана -
зороастризма.)
Может быть, в Ахримане - начале всяческого зла и тьмы - и заключена часть
грозной силы Времени. Об этом еще надо подумать, освежив в памяти все, что
говорили зороастрийцы-огнепоклонники в письменах своих.
Время способно низвергнуть большой город и возродить к жизни незаметное
поселение. Так, например, случилось с некогда великолепным Нишапуром и некогда
жалким Ноканом. Последний сделался столицей нынешнего Хорасана - Мешхедом, а
первый - простеньким городком, главная достопримечательность которого - могила
Омара Хайяма. Не будь здесь этой могилы, что бы сталось с Нишапуром?! Едва ли
спасли бы его даже копи, в которых добывается знаменитая бирюза.
Кого после этого может удивить утверждение, что господин Рахмат Даштани
неузнаваемо изменился? Он уехал в Париж цветущим человеком - молодым львом, а
вернулся в родной Нишапур стариком. Он был богат и славен и превелик умом и
ученостью.
Но что он сделал за свою жизнь? Чем прославился? Во имя чего копил он
знания свои? И на что потратил деньги, доставшиеся ему от родителей? Теперь
это уже вопросы праздные и представляют лишь частный интерес для людей,
живущих в переулке Моштаг. То есть для ближайших соседей господина Даштани.
Я с трудом обнаружил переулок Моштаг, проплутав по улицам Алиов и Арк,
Фирдоуси и Даран и трижды пройдясь по узеньким Мар-Мар и Чахаррах. Мало кто
знал дом господина Даштани - этого анахорета-добровольца. Мне сказали, что
юность свою провел он в этом городе, учился здесь же, потом в Мешхеде и
Тегеране. Господин Асефи - смотритель мемориала Омара Хайяма - наговорил о нем
много любопытного и очень советовал побеседовать с ним. Не преминул также
сказать и несколько слов о странностях Даштани.
Самая главная из них - затворничество. И неизбывная любовь к Омару Хайяму.
Что общего между аскетом и блистательным жизнелюбом Хайямом?
Рахмат Даштани в свое время покинул Тегеранский университет и поступил в
Сорбонну. Прожил в Париже без малого сорок лет и, подобно Хайяму, вернулся в
родной город.
Я все-таки нашел Рахмата Даштани. Пожилая служанка, оказавшаяся
азербайджанкой из Решта, несколько оттаяла, услышав мою не очень связную
азербайджанскую речь. Я заявил, что не уйду, пока не увижу господина Даштани.
Вдруг появился и сам хозяин дома. Он был высок, сухощав и сед, с большими
черными глазами. И, я сказал бы, при полном параде: белоснежная рубашка,
модный галстук, серый костюм из материала, именуемого, кажется, "тропикаль".
Он протянул тонкую, холеную руку и провел меня в тесную гостиную,
затемненную металлическими жалюзи. И тотчас же перешел на чистейший русский
язык. Я ему тут же высказал все, что думаю о Нишапуре, об Омаре Хайяме, об
ученых трактатах и поэзии его.
Служанка принесла нам чаю.
- Сколько у вас времени? - спросил меня господин Даштани.
- Если ре
