Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гумилев Николай - Радости Земной Любви (Три Новеллы)


Николай Гумилев
РАДОСТИ ЗЕМНОЙ ЛЮБВИ
Три новеллы
Посвящается Анне Андреевне Горенко
Одновременно с благородной страстью, которая запылала в сердце Данте
Алигиери к дочери знаменитого Фолько Понтимари, называемой ее подругами нежной
Беатриче, Флоренция видела другую любовь, радости и печали которой проходили
не среди холодных небесных пространств, а здесь, на цветущей итальянской
земле.
И для того, кому Господь Бог в бесконечной мудрости своей не позволил быть
свидетелем этого прекрасного зрелища, я расскажу то немногое, что мне известно
о любви благородного Гвидо Кавальканти к стройной Примавере.
I
Долго страдая от тяжелого, хотя и сладкого, недуга скрытой любви,
Кавальканти наконец решил открыться благородной даме своих мыслей, нежной
Примавере, рассказав в ее присутствии вымышленную историю, где истица
открылась бы под сетью хитроумных выдумок, подобно матовой белизне женской
руки, сплошь покрытой драгоценными кольцами венецианских мастеров.
Случай - увы! слишком часто коварный союзник влюбленных -- на этот раз
захотел помочь ему и устроил так, что, когда Кавальканти посетил своего друга,
близкого родственника прекрасной Примаверы, он нашел их обоих, беседующих в
одной из зал их дома, и, не возбуждая никаких подозрений, мог просить
разрешения рассказать рыцарскую историю, будто бы недавно прочитанную им и
сильно поразившую его воображение. Его друг высказал живейшее нетерпение
выслушать ее, а Примавера, опустив глаза, улыбкой дала понять свое желание,
обнаружив при этом еще раз ту совершенную учтивость, которая отличает лиц
высокого происхождения и не менее высоких душевных качеств.
Кавальканти начал рассказывать о синьоре, который любил даму, не только не
отвечавшую на его чувства, но даже выразившую желание не встречаться с ним
совсем, ни на улицах их родного города, ни на собраниях благородных дам, где
они показывают свою красоту, ни в церкви во время мессы; как этот рыцарь, с
сердцем, где, казалось, все печали свили свои гнезда, скрылся в самый
отдаленный из своих замков для странных забав, мучительных наслаждений
неразделенной любви. Знаменитый художник из золота и слоновой кости сделал ему
дивную статую дамы, любовь к которой стала властительницей его души.
Потянулись одинокие дни, то печальные и задумчивые, как совы, живущие в
бойницах замка, то ядовитые и черные, как змеи, гнездящиеся в его подвалах. С
раннего утра до поздней ночи склонялся несчастный влюбленный перед бездушной
статуей, наполняя рыданиями и вздохами гулко звучащие залы. И всегда только
нежные и почтительные слова слетали с его уст, и всегда он говорил только о
любимой даме. Никто не знает, сколько прошло тяжелых лет, и скоро погасло бы
жгучее пламя жестокой жизни и полуослепшие от слез глаза взглянули бы в
кроткое лицо вечной ночи, но великая любовь сотворила великое чудо: однажды,
когда особенно черной тоской сжималось сердце влюбленного и уста его шептали
особенно нежные слова, рука статуи дрогнула и протянулась к нему, как бы для
поцелуя. И когда он припал к ней губами, лучезарная радость прозвенела в самых
дальних коридорах его сердца, и он встал, сильный, смелый и готовый для новой
жизни. А статуя так и осталась с протянутой рукой.
Голос Кавальканти дрожал, когда он рассказывал эту историю, и он часто
бросал красноречивые взгляды в сторону Примаверы, которая слушала, скромно
опустив глаза, как и подобает девице столь благородного дома. Но -- увы! --
его хитрость не была понята, и когда его друг принялся г





Содержание раздела