Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гунин Лев - Размышления У Окна


Лев Гунин
Размышления у окна
Трудно передать чувство, которое вызывает гроза у человека, сидящего в
небоскрёбе. Белые железные наличники окон и стекло, сквозь которое
просвечивает синее со свинцовым оттенком небо, делают непричастной и
недоступной картину разыгравшейся бури. Все опасения, что может произойти
несчастный случай, отпадают. В душе ты знаешь, что где-то во время грозы
происходят несчастные случаи, что находиться на берегах рек или у окна
высотного дома опасно. Но на сердце у тебя спокойно. Скорее, безразлично.
Что, если даже у окна высотного здания кого-нибудь убьет молнией? Если об
этом напишут в газетах? Никому всё равно до этого нет дела. Разве может
случиться трагедия в этом комфортабельном, изолированном гнёздышке? Ничто не
может ворваться в эту особую, размеренную жизнь. Ничего случайного или
непреднамеренного. Ничто, даже изломанная стрела молнии. Это несоответствие
между изоляцией и конструктивизмом "внутреннего" мира и случайностью,
хаотичностью недосягаемой игры природы и вызывает это особое, трудно
передаваемое чувство.
В такие моменты хочется, чтобы тебя убили. Только таким способом думая
об этом) можно излить всё свое негодование этому безумному, молчащему миру.
Только так (а это последнее средство) можно, отчаявшись, озлобив- шись,
требовать отозваться хотя бы один голос из этих миллионов молчащих душ. Так
ежеминутная уверенность, что всё тщетно, нашептывает желание запретного,
альтернативного варианта. Нет, не повеситься, не выброситься из окна;
хочется, чтобы тебя убили. И в этом желании смерти можно испытать величайшее
блаженство, потому что это должна быть смерть как форма протеста. Не
обдуманного, не желаемого, но стихийного, отчаянного. Это не безвыходность и
не понуждение, но лишь нервозная попытка переменить положение. Только все
надежды на то, что тебя убьёт молнией, всегда оказываются тщетными, особенно
для таких неудачников, как я.
Уже второй месяц, как я работаю в этом проклятом оффисе на пятьдесят
седьмом этаже. Есть люди, которые на летнее время уезжают в дышащие
прохладой леса, на берег моря или в прерии. Но я не могу уехать туда. Я
должен смотреть на мир сквозь призму вставных эмалированных ручек, стекляных
поверхностей и освещённых панелей. Я чувствую, что превращаюсь в какое-то
другое, несовершенное существо, в человека, который мне чужд, но уже почти
заполнил собой, захватил всё то, что когда-то принадлежало мне. Я не потерял
от этого ничего, не деградировал и не стал глупее, но я лишился чего-то
внешнего, хотя слово "лишился" здесь не совсем подходит. И не я стал другим,
а мир. Мир, который меня окружает. Он был таким и остается таким, но время
придало ему новое качество. Он был более сначала другим, устойчивым и
обычным. Но он менял человека и сам менялся в его глазах.
Я люблю смотреть из окна вниз, на улицу, где крошечные машинки
заворачивают и несутся по прямой нитке шоссе. Люблю смотреть на шпиль Эмпайр
Стэйт Билдинг, который выделяется на светло-буром небе. Я иммигрировал сюда
иэ Европы и сразу попал в этот клокочущий, огромный Нью-Йорк. Нью-Йорк -
клокочущий и пассивный, более пассивный, чем этого можно было бы ожидать.
Динамизм и неподвижность уживаются в нём самым странным образом. В этом весь
Нью-Йорк. То, что существует, не должно вызывать сомнения в этом только
потому, что поражает выпуклыми контрастами. Наличие противоположностей -
самый сильный залог существования целого. Нью-Йорк- самый убедительный
пример тому.
Я люблю этот го





Содержание раздела