Гуревич Георгий - Лунные Будни
Гуревич Георгий Иосифович
ЛУННЫЕ БУДНИ
В детстве читал я цветистую восточную сказку о красавице принцессе. Из
глаз этой девушки вместо слез падали жемчуга, изо рта сыпались золотые монеты,
на следах ее расцветали розы. Как ступит - розовый куст, шагнет второй раз -
второй куст, пройдет - за ней цветочная аллея. Я вспоминал эту сказку нынешним
летом в Кременье.
В Кременье мы попали случайно - художник Вихров и я. Оба мы искали
укромное местечко. Я уже давно знаю, что самые лучшие мысли приходят, когда
лежишь на траве и смотришь, как пушистые верхушки сосен плывут по голубым
проливам между облаками.
В Кременье оказалось вдоволь сосен. Они росли за огородами, на песчаных
холмах, стройные, как ионические колонны, и розовые, как заря. За бором
начинался лиственный лес: осины с бледно-зелеными стволами, узловатые дубы,
липы, вокруг которых вились пчелы, гудя, словно маленькие самолеты. Березы,
слишком высокие и тонкие, чтобы выдержать вес своей листвы, перегнувшись через
дорожку, клали вершины на плечи дубам. На одном из березовых арок мы нашли
птичье гнездо с оливковыми яйцами. Мы видели ядовито-зеленую ящерицу,
гревшуюся на старом пне, видели, как оса, уцепившись одной ногой за лист, на
весу скатывала в комок пойманного кузнечика, видели, как черно-пестрый дятел
долбил сосновый сук, замахиваясь головой; белка, бежавшая по земле, наткнулась
на меня и замерла, уставившись черными, как бусинки, глазами. Я сказал ей, что
я не охотник, но она не поверила, решила не связываться со мной и, взмахнув
пушистым хвостом, поскакала обратно.
От солнца, аромата смолы и цветов у нас кружилась голова. Мы нашли не
меньше полусотни вдохновляющих местечек в лесу и на берегу реки. Я был в
восхищении, художник тоже, и свои чувства он выразил такими словами:
- Сюда бы хороший московский ресторан - это был бы рай на земле.
- Кажется, у пристани есть столовая, - заметил я.
- Знаю я здешние столовые, - скептически отозвался художник. - Несоленые
щи из свежей капусты и вареные котлеты каждый день.
(Вихров уважал искусство и не любил, чтобы мелкие житейские неудобства
отвлекали его от творчества.)
Но столовая приятно разочаровала нас. Нас усадили за столик с
накрахмаленной скатертью и цветами, спросили, где мы гуляли, сильно ли
проголодались, угостили великолепной окрошкой с квасов, укропом и зеленым
луком, на второе дали бифштекс с яичницей и поджаренными сухарями... и после
мороженого мы попросили книгу отзывов.
Наша просьба вызвала переполох. Как потом оказалось, в столовой была
только жалобная книга. Взволнованная подавальщица призвала на помощь какую-то
Марусю.
- Которую? - переспросил ее повар.
- Да Лунную же! - крикнула она,
И через три минуты перед нами явилась эта самая лунная Маруся с жалобной
книгой под мышкой. У нее было круглое курносое лицо, действительно похожее на
полную луну, серьезные серые глаза и озабоченная складка между бровями. Мы
успокоили ее и на первой странице незапятнанной книги написали наши
впечатления о скатертях, цветах, окрошке, подавальщице и шефповаре Марии.
- Лунная - это ваша фамилия? - наивно спросил художник.
- Да нет, фамилия наша Кремневы. У нас полдеревни Кремневых. А Лунная -
прозвище мое. Потому что я на Луне зимовала.
Я смотрел на нее во все глаза. Эта девушка была на Луне? Так это и есть
Мария Кремнева из первой комсомольской зимовки, вот эта самая - в поварском
колпаке?
-Как же вы попали на Луну?
Маруся посмотрела на ручные часики, оглянулась.
В столовой было пусто.
